и мы спустились в темницу через тайный вход за картиной в коридоре. В темном подземелье стояла тишина и влага. По стенам стекали капли воды от минувшего дождя. Из глубины темницы доносились глухие удары дерева об камень. По мере нашего приближения к камерам, становилось понятно, что этот звук производит наш узник. Дженкинсон стучал своей кружкой об стены камеры. Когда он увидел нас – то притих и забился в дальний угол камеры. Для большей осторожности, мы надели маски, скрывавшие наши лица.
– Что вы с ним делали, что он мечется как дикий зверь? – взволновался я.
– Это были не мы. Очевидно, Максвелл ранее проверял его. Он почти ничего не сказал нам.
Я подошел к камере и осторожно заглянул в нее.
– Ричард Дженкинсон – тихо сказал я – мы не хотим причинить вам зла. Но нам нужна информация.
Послышался шорох, Дженкинсон подошел к двери, скрываясь в темноте.
– Я готов выслушать ваши просьбы. Взамен нам нужна только информация.
– Абсорбс не оставят меня в живых после того, как я побывал у вас и остался жив.
– Вы просите о смерти?
– Быстрой и легкой. И ни одно мое исследование, мое чудо, шедевр, не должны пострадать.
– Обещаю выполнить всё возможные ваши требования, когда вы предоставите нам необходимую информацию. – твердо ответил я.
Иероним протянул мне ключ, и я открыл двери. Проскрипев, тяжелая дверь открылась и из камеры, словно запуганное животное, осторожно выглянул Ричард Дженкинсон. Он украдкой посмотрел по сторонам. Авем и Иероним стояли за дверью, и Дженкинсон видел только меня. Он выпрямился и ступил пару шагов вперед.
– Я отведу вас в место, где вы сможете рассказать нам все, что необходимо, а затем мы выполним ваши условия.
Он кивнул, но не спешил идти за мной. Его взгляд был напряжен и вонзен в меня, верхняя губа искривилась в отвращении, кулаки были крепко сжаты.
– Вас что-то пугает? – спросил я.
Тогда он злобно посмотрел на меня.
– Я узнал ваш голос – прошипел он, делая шаг назад, его лицо покраснело, – как вы остались живы? А теперь вы хотите мести! Вы собираетесь жестоко пытать меня? Я вам не дамся живым!
Он швырнул мне в лицо песок, который держал в кулаке, и оттолкнув, бросился бежать куда глаза глядят. Маска защитила мои глаза, и песок лишь создал на несколько секунд, своего рода пылевой занавес, помогший ему улизнуть. Но хрупкие мышцы и суставы доктора не смогли унести его далеко.
Все трое, мы направились за ним. Он пытался ускорить бег и уже приближался к лабиринту. Сухой гравий выскальзывал из-под ног, препятствуя ему. И вдруг Дженкинсон с разбегу врезался в дверной откос, вместо того, чтобы пробежать в дверь. Было видно, как он встал, преодолевая боль, и собрался уже побежать дальше. Тогда Авем достала засапожный ножик и блистательно метнула его в Дженкинсона. Тот упал на землю, схватившись за голень.
– Теперь я, кажется, понял почему ты никогда с ней не споришь. – заметил я, обращаясь к Иерониму.
Иероним молча посмотрел на меня
