что, товарищ Кобрин. Слушай и запоминай, повторять не стану. Раз такое дело, полагаю, придется нам новый наркомат организовать. Секретный. Курировать его Лаврентий станет, раз ты говоришь, что он тоже того… гениальная личность, – судя по всему, недавнее сравнение с собой Вождю все-таки не слишком понравилось. – Молчи. Не нужно ничего говорить, за Лаврентием я и сам пригляжу, хорошо его знаю. Но возглавишь его ты. А Зыкин пока твоим заместителем станет, ты его тоже хорошо узнал, так что заметишь, если что-то не так пойдет (при этих словах в очередной раз отвесивший челюсть лейтенант не удержался и шумно сглотнул). Чем этот наркомат заниматься будет, понятно?
– В целом. – Сказать, что Кобрин был ошарашен – значило бы не сказать ничего. Вот так ни хрена себе поворот! Это он что, был командармом, а теперь целым народным комиссаром в одночасье станет, что ли?! Вот уж точно «с ума сдуреть», как мехвод Витька Цыганков выражался! Карьера, блин… прямо любопытно, что об этом генерал-лейтенант Роднин скажет, когда вернуться удастся? Может, засчитает сразу за выпускной экзамен? Экстерном, так сказать, угу… – Обнаружением и нейтрализацией нежелательных «гостей из будущего», полагаю? Расследованием всяких непонятных и подозрительных случаев вредительства и саботажа среди среднего и высшего комсостава? Контролем за вашим окружением?
– Примерно так, как все это правильно сделать, я и сам еще подумаю, и с Лаврентием Павловичем посоветуюсь. Заодно и название новому ведомству придумаем. Но на фронт ты уже не вернешься, найдем кем заменить. А звание… – Сталин неожиданно ухмыльнулся. – Ты, конечно, армеец, причем в обеих своих ипостасях, но придется тебе, Сергей Викторович, какое-то время комиссаром государственной безопасности послужить, раз Родине нужно, уж не обессудь. Думаю, третьего ранга, это как раз генеральская должность, примерно армейскому комкору соответствует. Под своей настоящей фамилией служить будешь, ее тут никто не знает. А генерал-майор Ракутин пока пусть числится героически погибшим во время коварного покушения. Согласен?
– Так точно, товарищ Сталин, – Сергей ненадолго задумался, прежде чем продолжить. – В таком случае у меня есть еще одно предложение.
– Говори?
– Может, нам заодно и товарища Берию тоже того, временно «героически погибнуть»? Официально, так сказать? Это может серьезно спутать карты нашему противнику, хотя бы на некоторое время? А уж там, будем надеяться, и мои связь восстановят.
– Зачем это нужно, поясни? – непонимающе нахмурился Вождь.
– Да я вот прикинул, если они информацию из своих исторических архивов берут, а иного источника у них и быть не может, разве что взятый под пси-контроль реципиент-наблюдатель из местных, то сведения о смерти Лаврентия Павловича и генерал-майора Ракутина в результате бомбардировки до них наверняка дойдут. Дойдут в тот самый момент, когда эти документы будут официально оформлены. И это практически наверняка внесет в их планы достаточно серьезную неразбериху.
– Хорошо, я тебя услышал, про это тоже подумаю.
