изрядно потрудиться. Но, так или иначе, магией и хитростью я проникла в тюрьму Конклава – ту самую, где ты уже однажды сидел. Я вызвала преждевременные роды, а потом наложила на Еву заклятие, чтобы всем казалось, что она все еще носит ребенка. Той ночью это была не женщина, а сталь, несгибаемая и ярко сияющая в темноте, опустившейся на нее. Она не колебалась, не дрожала, ни единым признаком не выдала, как ей страшно, когда ее вели навстречу смерти. До самого конца Ева сохранила наш с ней секрет, так что те, кто казнил ее, даже ни о чем не догадались.
Остальное оказалось куда как легче. Нефилимы редко проявляют интерес к тому, что делается в Нижнем мире, – и надо тебе сказать, эта их слепота для нас бывает весьма кстати. Они даже не заметили, когда я отплыла в Новый Свет с ребенком на руках. Я прожила в Америке двадцать лет, прежде чем смогла вернуться к своему народу и к своей работе. Я видела, как растет этот мальчик. Его уже давно нет на свете, а я в любой момент могу закрыть глаза – и увидеть его лицо, лицо твоего ровесника. Лицо сына Евы и Тобиаса. Он вырос очень милым мальчиком – добрым, как отец, и неистовым, как мать.
Нефилимы верят в необходимость соблюдения строгих законов и считают, что платят за это подобающую цену, но из-за своего высокомерия не осознают истинной цены того, что творят. Их мир многое потерял, лишившись этого мальчика. Он любил как простец, жил как простец, и жизнь его стала чередой маленьких благородных поступков и подвигов – которые, конечно же, практически ничего не значат для Сумеречных охотников. Но они его не заслуживали. Я оставила его в мире людей – как подарок простецам от нефилимов.
– То есть где-то живут другие Эрондейлы? Поколения Эрондейлов, о которых никто ничего не знает? – Саймон вспомнил цитату из Талмуда, которую часто произносил его отец: «Тот, кто спасает одну жизнь, спасает целый мир».
– Ну, отрицать не берусь, – ответила Катарина. – Уверена только, что мальчик так никогда и не узнал, кто он такой. Это был самый верный способ его спасти. Если его род продолжился, потомки его точно не догадывались о своем происхождении и жили как простецы. И только сейчас, когда Сумеречных охотников осталось так мало, Конклав с радостью бы принял под свои знамена потомков Эрондейла. Может, кто-нибудь из нас и даст нефилимам какую-то подсказку… когда придет время.
– Зачем вы мне это рассказали, мисс Лосс? К тому же именно сейчас?
Катарина остановилась и повернулась к нему. Серебристо-белые волосы взметнулись от порыва ветра.
– Спасая того ребенка, я совершила ужасное, непростительное преступление… по крайней мере, если верить Закону. Если об этом кто-нибудь узнает, даже сейчас… – Она тряхнула головой. – Но тогда же я сделала самый смелый выбор в своей жизни. И горжусь этим. Договор связывает меня по рукам и ногам, Саймон, – точно так же, как любого из нас. И я изо всех сил стараюсь соблюдать букву Закона. Но решения я принимаю сама. Ибо всегда есть закон, который выше любого из данных нам.
– Вы так говорите, словно все это проще простого, – пробурчал Саймон. – Вы настолько уверены в себе и в своей
