был жителем Нижнего мира, – она приподнялась над ним. – И Нижний мир всегда будет твоей частью. Даже если ты забудешь, он не забудет этого никогда.
Он уже было собрался снова спорить, когда из тени в углу зала вылетела длинная золотистая молния и захлестнулась вокруг горла девушки. Вампиршу буквально подняло в воздух, а затем она тяжело рухнула в нескольких метрах от Саймона, с хрустом приложившись головой о цементный пол.
– Изабель? – пробормотал Саймон, растерянно глядя, как Изабель Лайтвуд несется на вампиршу, а в руке ее сверкает ангельский клинок.
Только сейчас, наблюдая за черноволосой охотницей в бою, Саймон понял, как это ужасно, что он утратил воспоминания об Изабель. Как она была прекрасна в своей стихии! Настороженно замершая, распластавшаяся в прыжке или вонзающая клинок в ледяную плоть, девушка казалась богиней, сошедшей с небес и сияющей ярче, чем ее золотой хлыст. Нет, не богиней, мысленно поправил себя Саймон, – ангелом мести, разящим и смертоносным.
Он еще не успел подняться, а с вампиршей было покончено. Еще секунду Саймон видел, как закатываются ее глаза… а теперь остался лишь прах на полу.
– Можешь не благодарить. – Изабель протянула ему руку.
Он даже не взглянул в ее сторону. Стараясь не стонать, поднялся на ноги.
– Зачем ты это сделала?
– Как тебе такой ответ: потому что она чуть не убила тебя?
– Она бы этого не сделала, – холодно отозвался Саймон.
У Изабель отвисла челюсть.
– Ты что, серьезно? Ты злишься на меня за то, что я спасла твою задницу?
Точно. А ведь пока она не спросила, Саймон этого и не понимал. Он злился на Изабель за то, что та убила девчонку-вампира. За то, что он вынужден был принять ее помощь и спасти свою задницу. За то, что она права. За то, что пряталась в темноте, выжидая, пока нужно будет бежать спасать его, – несмотря на то, что он ясно дал понять: между ними ничего нет и быть не может. Злился на эту сверхъестественно сексуальную богиню-воительницу с черными, как вороново крыло, волосами – за то, что она все еще в него влюблена. За то, что придется снова с ней порвать.
– Она бы не сделала мне ничего плохого. Она просто хотела уйти.
– И что? По-твоему, я должна была ее отпустить? Так, что ли? Знаешь, на тебе свет клином не сошелся, Саймон. Пусть тебя она убивать и не собиралась, но она убивала детей. Разрывала им горло.
Он не смог ничего ответить. Просто не знал, что чувствовать, о чем думать. Девочка-вампирша – убийца. Хладнокровная убийца во всех смыслах этого слова. Но когда она его обняла, Саймон почувствовал… родную душу. Словно где-то в глубине, среди самых заветных воспоминаний, кто-то прошептал: «Мы с тобой – потерявшиеся дети».
А есть ли в жизни Изабель место тому, кто потерялся?
– Саймон? – голос девушки звенел, как туго натянутая струна. Она напряглась, и Саймон видел, скольких трудов ей стоит сдерживаться и сохранять на лице безразличное выражение.
