сразу понял, кто это. И она наверняка слышала его жалкий, напуганный писк.
– Я тебе писала, – сказала Лоррейн. В ее голосе звучал кремень.
Сэм удивился, что Лоррейн-Лгунье понадобился всего один день для материализации. Терпением она не отличалась, но явиться к нему после того, как она исчезла, – это даже для нее было смело.
– Чего ты хочешь, Лоррейн? – огрызнулся Сэм.
– Нам надо поговорить.
Как оригинально, подумал он.
– Что еще обсуждать? – он закончил запирать кафе. – Если уж на то пошло, твое молчание в течение целого месяца показывает, что не осталось ничего.
Он пожалел, что не может незаметно понюхать подмышки, чтобы проверить, не плохо ли пахнет. Почему он всегда натыкался на нее, когда совершенно к этому не готов? Конечно, она была одета для работы, в блейзере. Лгунья была ужасна.
– Серьезно, Лоррейн, – продолжил он. – Ты ясно дала понять, что наша история осталась в прошлом, в палеозойской эре, даже раньше. Что там было до палеозоя? Антропоцен… Нет, это сейчас… – Он засунул вспотевшие ладони в карманы.
– Помолчи, – сказала она.
Сэм нахмурился.
– Пожалуйста.
Лоррейн вышла на свет. Кожа ее лица выглядела намного бледнее обычного, а это и так был цвет рубах поэтов и макияжа го́тов.
Сэм прошел к ступенькам крыльца и сел. Она пристроилась рядом.
Они смотрели на улицу, а по небу разливался розовый закат.
– Что случилось?
Он потянулся за сигаретами, но передумал: не хотел курить у нее на глазах.
– Сэм, – сказала она, – у меня задержка.
Ничего себе шуточки, молниеносно сверкнула мысль, а потом на него обрушился полный вес ее слов.
Он сделал глубокий вдох и провел странно онемевшими пальцами по волосам. Конечно, у нее задержка. Все логично. На самом деле других новостей и быть не могло. В его жизни никогда ничего не происходило так, как он предполагал. Лоррейн, например, вернулась не потому, что долго разбиралась в себе и пришла к выводу, что все еще его любит.
Господи.
Задержка.
На этот раз они попали.
Жуткий выброс адреналина был настолько внезапен, что Сэм хлопнул в ладоши. Всего один раз. Включилось нечто рефлекторно-техасское, словно он только и умел, что вести себя как карикатура школьного футбольного тренера в критической ситуации.
– Ну ладно, – сказал он решительно. – Насколько большая?
Ясные глаза, чистое сердце.
– Я не знаю, – ответила она.
– Что? – крякнул Сэм. – Разве девушки не должны, как это там, записывать? – Сэм понимал, что женская репродуктивная система – это таинственная вселенная, но это было уже чересчур. Потом он вспомнил несовершеннолетних мам, которых показывали по телевизору, после того как они случайно родили ребенка в туалете.
– Ты
