на работу, купишь классную тачку, поедешь с герлфренд отдыхать в Майами.
Френсис, однако, не разделял моего энтузиазма насчет «заняться чем-то другим». Ехать отдыхать во Флориду на собственном авто и даже с герлфренд не хотел.
– Хочу вступить в «Латин Кингз». Жалко, что мне дали лишь год условно, а не посадили за решетку. В тюрьме я быстрее сделал бы карьеру.
Значит, Френсис вступал в банду, а я следом за ним входил в его бред и обсуждал его ближайшие уголовные планы. Наши беседы на эту тему продолжались несколько месяцев, но дальше разговоров дело, к счастью, не шло. Я не имел ни малейшего понятия о том, как вступают в банду: существует ли специальный обряд посвящения? Нужно ли кого-то ограбить, убить, чтобы доказать верность ордену?
Глава 5
Как-то раз у меня была встреча в районе, где находился приют Френсиса. И я решил зайти к нему в гости.
Френсис был крайне удивлен моему визиту. Пригласил войти в комнату, а сам сел на кровать с разбросанной постелью. Предложил мне стул, но я встал у окна, опершись на подоконник.
– Не переживай, ничего не случилось. Просто находился неподалеку отсюда, думаю, дай заскочу к тебе.
Он подозрительно покосился на меня. Затем пожал плечами, мол, ваше право. Достал из пачки сигарету, закурил.
– У тебя случайно и для меня сигаретки не найдется? – спросил я.
– Вы курите? – он протянул мне пачку.
– Балуюсь иногда.
Я и вправду курил очень редко. И сейчас, после второй затяжки, слишком сильно вдохнул дым в легкие и закашлялся. Улыбка скользнула по лицу Френсиса.
– Это правда, что пачка сигарет нынче стоит десять долларов? – спросил я.
– Да, но у нас тут, в приюте, продают ворованные сигареты оптом, за десять баксов можно купить три пачки.
Я завел нейтральный разговор о погоде. Френсис чувствовал себя здесь куда свободней, чем в моем кабинете. Оно и понятно: госпиталь – это учреждение, где он должен отбывать повинность, лечиться непонятно от чего. А здесь, хоть и в приюте, все-таки он был дома.
Ну и, разумеется, такое знаменательное событие в его жизни – сам «ку-ку доктор» пришел в гости. Мистер Виктор собственной персоной! Ведь, между прочим, к нему в гости никогда не приходили ни мать, ни отец, ни друзья, ни подруги (последних, впрочем, у него и не было). Приходили только дежурные по приюту с проверками, работники по уничтожению домашних насекомых и социальный работник от суда по надзору за его лечением. [1]
В комнате чувствовался тяжелый запах хлорки, нестиранной одежды и сигарет. На столе стоял старенький компьютер. Все стены были украшены плакатами с изображениями бандитов в шрамах и с пистолетами и кинжалами.
И совсем не к месту в этой галерее насилия в дальнем углу на стене висела репродукция с изображением какого-то католического святого.
– Да-а, бро, страшновато у тебя здесь…
Непонятно, почему именно этой птице – кукушке, а не, скажем, журавлю или вороне, выпала честь угнездиться в американском психиатрическом сленге. Так, психически больного на жаргоне называют – «ку-ку»; психиатра – «ку-у доктор»; дурдом – «ку-ку хауз» или «гнездо кукушки».
