жизненные узелки» – так он говорил. По его словам, в гудении пчел, в строгом распорядке их работы, в траектории полета их маленьких полосатых тел, кажущейся хаотичной, в безустанном махании крылышек содержатся ответы на трудные жизненные вопросы. Джорджия тоже в это верила. Но для Мейси пчелы были просто надоедливыми насекомыми, как комары или тараканы, с опасными жалами на конце туловища. Слишком уж много раз ее жалили, чтобы она могла увидеть в пчелах что-то хорошее.
Грохот привлек ее внимание, и она обернулась к туалетному столику. Недовольная, что на нее не смотрят, Берди достала поднос с помадами из ящика и бросила его на пол. Блестящие тюбики раскатились по полу в разные стороны.
Мейси взглянула на беспорядок, на обиженную гримасу на лице матери и со вздохом достала из кармана юбки мобильный телефон. Она вызвала сохраненный для быстрого набора номер. Лайл ответил после первого же гудка.
– Я опаздываю. Можешь забрать Бекки и отвезти ее в школу? Я не знаю, как долго еще здесь пробуду.
Это было ее решение – преподавать в старших классах в Истпойнте на той стороне залива, а не рядом, в частной школе «ЭйБиСи» на Двенадцатой улице, куда ходила Бекки. Мейси полагала, что Бекки вырастет более независимой, если ее мать не будет учителем в той же школе. Лайл поддержал ее, хоть и не вполне согласился. Одно из достоинств, за которые она его любила, – то, что он всегда ставил семью на первое место.
– Уже еду, – ответил Лайл и повесил трубку.
Мейси решила не обращать внимания на его сухость. Она нагнулась и принялась собирать тюбики, делая себе мысленную пометку больше не покупать матери новую помаду, пока она не использует ту, что уже есть. Как будто Мейси решится однажды прекратить попытки завоевать любовь матери.
Она услышала, как внизу хлопнула дверь, и выпрямилась, гадая, как Лайлу удалось приехать так скоро. Выглянув в окно, она удивилась, увидев на подъездной дорожке «Кадиллак» Джорджии на полтора часа раньше, чем ожидала.
– Джорджия приехала, – сообщила она матери. – С Джеймсом.
Глаза Берди просияли, и она сразу же выбрала помаду. Мейси бросила собранные тюбики в ящик и пошла вниз.
– Спускайся. Я налью тебе кофе.
Однако Берди не слушала, медленно водя помадой по губам и напевая своему отражению.
Джорджию и Джеймса она встретила в прихожей. Сестра надела белое кружевное платье, в котором выглядела словно актриса из «Великого Гэтсби». Когда-то Мейси разделяла с Джорджией любовь к винтажной одежде и позволяла сестре выбирать для нее наряды. Ей нравилось то чувство, которое посещало ее, когда она думала, что выглядит так же красиво, как Джорджия. До тех пор, пока мать не сказала, что Мейси слишком высокая и у нее чересчур широкая кость, чтобы носить изящные силуэты прошедших эпох. Мейси возненавидела Джорджию за то, что та ей лгала, что заставила поверить, что может стать такой, как она.
– Рано вы, – произнесла она, не скрывая
