на Мейси.
– Это неправда, тетя Марлен. Ты же знаешь.
– Я-то знаю. И Мейси знает. Но вам, девочкам, пора повзрослеть. Смотреть на вещи шире. Понять, что прошлое нельзя изменить, но можно принять. – Марлен откинулась на спинку стула. – Вы обе достаточно взрослые, чтобы двигаться дальше.
Я вспомнила дедушкину фразу на мои слова о том, что я здесь не для того, чтобы копаться в прошлом, – «Именно для того», сказал он. Я опустила глаза.
– Я уехала потому, что я не была хорошим человеком, тетя Марлен. И все это знали. Уехать оказалось легче, чем остаться, и я всегда умела выбирать самые простые пути.
Тетя снова похлопала меня по руке.
– Я знаю, от чего ты отказалась, детка. И что оставила в прошлом. Это непросто. Но Мейси – твоя сестра, и вы когда-то были неразлучны. Как я и Джордж. Такую связь невозможно разрушить – даже если порой ей требуется немножко клея.
Я встала, будто отклеилась от винилового сиденья, и поставила оба наших пустых стакана в раковину, обещая себе, что помою их утром. У тети Марлен отсутствовала посудомоечная машина, как и намерение ее купить, она считала кухонную технику символом растущей лени американцев.
– Я устала. Пойду лягу.
Марлен тоже встала и неожиданно обхватила мою голову ладонями.
– Ты так похожа на свою мать… и неважно, что ты об этом думаешь. Она, конечно, красотка. Но на этом ваше сходство заканчивается. Ты потратила столько лет, стараясь стать другой, а надо было просто оставаться самой собой.
Я отстранилась, сердитая и смущенная.
– Я говорила тебе – я нехороший человек и не заслуживаю прощения от Мейси.
– Ох, детка, как же ты ошибаешься. Ты – самый лучший человек. Ты достаточно умна и понимаешь, когда надо проявить гибкость, чтобы не сломаться. Твоей маме не хватало ума, чтобы это сообразить.
– Я иду спать, – повторила я, отворачиваясь.
– Спокойной ночи, дорогая. Ложись спать и не давай клопам себя кусать.
Я невольно рассмеялась, вспомнив эту детскую присказку.
– Постараюсь, – проговорила я, – спокойной ночи.
Я села на узкую кровать в маленькой комнате, глядя в окно на то, как лунные лучи ползут между статуями, делая землю похожей на серебряное море, из которого торчит неуклюжая тень Несси, бдительно охраняющей нас. Я сидела так очень долго, обдумывая слова тети Марлен и гадая, как сильно человек способен прогнуться, не сломав себя пополам.
Глава 7
«Когда в улей залетает оса, пчелы, зная, что осы гибнут при температуре 116 градусов по Фаренгейту, собираются вокруг незваного гостя и машут крылышками, чтобы поднять температуру до 117. Это самый храбрый акт выживания, поскольку сами пчелы гибнут при температуре 118 градусов».
Мейси
Мейси с нетерпением наблюдала, как Берди водит наманикюренными
