и это… Какие мы все-таки животные, ведомые… Подносишь губы к другим губам – и они сразу находят свой путь. И остается лишь разум потерять… и подчиниться…
– Я хочу молчать, Энджи, но мне надо что-то сказать… очень важное…
Ее руки утонут в моих ладонях, я снова буду разгадывать чувство, путать свои коридоры, зажигать какие-то огни… Не бойтесь света! Пусть он проникнет в темноту, растворяя ее изнутри – бесконечность неразгаданного, пусть превратит в дымное облако, в тень, в тлеющую материю. Может, черноты вокруг так много, что не рассеять ее всю, может, пара много, буйного тепла от собственного страстного тела… И зеркало тебя не выдаст! Волосы длинные – но есть и у мальчишки; брови широкие и неприличные, которые ей нравятся – у родного отца такие же; глаза свирепые, косметики никогда не бывало, руки в поросли и коричневом цвете с вывороченными суставами больших пальцев – отнюдь не женские… И ее тонкие светлые пальчики тонут так доверчиво в азиатских твоих клешнях!
Нет у нас мужчины – и не надо! Мы можем сами… Мы все соберемся, чтобы любить одну-единственную девочку… Мы будем любить ее вместе, мои мальчики. Соберем все шрамы с каждого из вас, все вороные краски с ваших лиц, все ваше благородство и бешенство в волчьих сердцах и всю нежность ваших девственных губ… Будем любить ее единым, самым мужским существом на свете… Подарим ей близнецов, которых у нас нет… Мальчики мои в моих тетрадках!.. И простим друг другу, что любим мы блондинок. Вы сами гладили ее по волосам темными пальцами, вы сами слишком жгучи и красивы, вы сами были художниками и малярами. Она была для вас беленькой – хоть недолго, хоть в детстве. Вы лишь мечтали тогда, испепеляли ее своими мыслями. И все это вы, мои мальчики в моих тетрадках!..
Нахожу в темноте ее губы и касаюсь легко, будто снова рисую – раз! – и готово. И осталось на листе. А я скольжу все вниз, по шее, ниже, ниже, ниже… И руки катятся по ее волосам, по ушам и вдруг – голые плечи под моими пальцами…
– Что это, Энджи?
– Далеко моя рубашка, мне до нее не дотянуться… Я сама себя раздела. Прошло время мечтать…
– Ты коварна, женщина…
Какая же услада чувствовать себя мужчиной! Особенно когда рядом собственная любовница… Особенно когда укладываешь ее в постель…
Шарлотта, у тебя нет стыда! Но это ничего… Зато и несчастья нет! Может же у человека хоть иногда не быть несчастья…
3. Надо было хоть немного прибраться, а то комнаты становились похожи на песчаные пляжи – сплошная пыль… и еще Зэкери разорвал весь свой конспект – уже раз в десятый. У него всегда странные идеи. Испишет целую тетрадь, потом выбросит все – и заново пишет, чтобы лучше запомнить.
Анна ушла на консультацию к Жаклин. Я попросила ее показать все наши продвижения по мировой литературе средневековья. Начать бы выписки – а оригинальных текстов не хватает. Мы, конечно, набрали и кое-что французское, и немецкое, и итальянское… правда, не знаю, кто нам будет с французского переводить! Видимо, это придется читать по-английски… Даже если я выпишу пару строк из оригинала, все равно
