именно на этих тренажерах я себе чуть руку не вывихнула в октябре! У нас была шикарная душевая: у одной стены кабинки, у другой – бассейн, маленький, но глубокий – в нем даже вода казалась темной. Иногда нам сбрасывали целый поток из отверстия в стене. По другую сторону находилась котельная, воду поднимали насосом, и она падала в бассейн с восьмиметровой высоты. Грохоту было, как в турбинном генераторе. Однажды меня Зак затащил под этот водопад. Помню, стояла там, вопила – и выплыла потом какая-то помятая…
Я повернула направо и побежала по коридору мимо то шумных, то пустынных залов; в обычной своей раздевалке освободилась от ярко-зеленой ветровки, ботинок, и босиком отправилась в ординаторскую.
– Линда! Hola! Я уже здесь…
– Привет, латиноамериканка. Под какую музыку будешь танцевать?
– Под какую угодно! Я сегодня уже наслушалась всякой дряни…
Она засмеялась и завела меня в один из залов.
– Вот здесь. Я тебя специально вожу, чтобы не привыкалось к одному месту. Включай любое диско и повторяй все сначала. Я скоро вернусь…
К пяти часам на улице уже темнело. Но мне нравилось, как электрические лампы отражались в зеркалах. Так бывает много раз: свет немил, тревожит что-то непонятное, сердечное, ведет к депрессии – и тогда говоришь самой себе все свои достоинства. Ты в Англии, учишься в университете, живешь самостоятельно, за окнами день погас, а ты танцуешь в лондонском клубе, домой ты вернешься поздно и не одна. И все это ты создала собственными руками – собственными силами! Где же ты их брала?! Забыла я – где… Мне грустно… И сам воздух вокруг поэтичный на вкус и цвет – оттого что мне невесело…
Стояла и выделывалась перед своим отражением. Внезапно я увидела, что дверь открыта и на пороге в коридорном сумраке стоит какой-то парень. Я сбилась, пошатнулась и остановилась…
– Девушка, если вы так реагируете на людей – как же вы собираетесь выступать?..
Свет коснулся его фигуры – темно-русые волосы, серые глаза… Сердце смущенно вздрогнуло, вспомнилось что-то знакомое. Я молчала.
– А мне нужна Линда…
– Она вышла.
Он добро улыбнулся.
– Хорошо. Не буду вам мешать. Не хочу, чтобы из-за меня страна лишилась талантливой танцовщицы.
И тихо вышел. Даже не рассмеялся саркастически за дверью…
– Что-то случилось? – спрашивала Линда.
– Нет-нет. Просто у меня обычный минор…
– Знаешь, Чарлотти, у тебя есть талант. Когда ты весела – ведешь танец ритмичнее, а когда не в духе – более… чувственно. У тебя словно потенциалы – некие грани, которые постепенно раскрываются… Тебе есть чем удивить публику…
– Ты настаиваешь, чтобы я добилась VIP. А я даже не думала, надо ли мне это.
– В жизни множество дел, Чарлотти, которые валятся из рук, – стоит лишь испортится
