долгих споров в палате Королевского совета – почему?
Некоторые советники считали, что Амика пока собирается с силами, достаточными, чтобы сокрушить Беллегер одним ударом. Большинство главнокомандующих армией, как и сам принц Бифальт, были не согласны с этим. Они доказывали, что задержка Амики связана со страхом перед ружьями Беллегера. В конце концов, только немногие имели дар магии. И еще меньше было тех, кто знал, как развить свой дар, и мог это сделать. Кроме того, сила магов была единична. Заклинатель, который умел жечь огнем, не способен был наслать ветер или расколоть землю. Напротив, каждый, кто займет позицию и прицелится, может убить своих врагов с огромного расстояния. Войско, вооруженное винтовками, способно нанести колоссальный вред противнику. Чтобы его одолеть, нужно собрать множество заклинателей, столько, сколько еще не собиралось вместе. Конечно же, Амика опасалась атаковать преждевременно.
По правде говоря, у Беллегера, конечно же, не было такого войска. К моменту катастрофы во всем королевстве насчитывалось не больше нескольких сотен винтовок. Алхимики, кузнецы и золотых дел мастера не могли изготовить их без магии – без Казни Огня. Горны раскалялись недостаточно сильно.
Каждый раз, когда принц Бифальт размышлял об этом жестоком противоречии, ему хотелось рвать и метать. Временами он прикусывал себе губу до крови. Принц не умел горевать, не иначе как гневаясь. Впрочем, в нынешнем своем положении он не мог позволить себе много размышлять о крушении своих надежд. Со временем какой-нибудь амиканский шпион разведает тайную слабость Беллегера. И тогда начнется последняя битва. Нескольких сотен винтовок будет достаточно для того, чтобы защитить королевский город, но не королевские земли. Для спасения всего королевства Беллегеру понадобится теургия.
Вот почему принц отправляется на поиски.
Но тяготили его не только собственные сомнения и угроза его народу. У него были и свои страхи, своя причина как не доверять успеху, так и бояться провала. В мгновение его смерти – в то мгновение, когда он должен был умереть – раздался голос. «Ты готов?» Голос мог принадлежать только заклинателю. Это-то и дало принцу повод думать, что он был избран некой непостижимой силой с какой-то малопонятной целью – и она могла оказаться гибельной для Беллегера. Принц чувствовал свою смерть. Он видел ее приближение. И он не понимал, почему все еще был жив.
Впрочем, об этом принц хранил молчание. Да и кому бы он мог рассказать? Каждый, кто не слышал этого голоса, не поверил бы в него, решив, что голос просто порождение беспорядочного сознания, поврежденного Казнью Молнии.
После катастрофы споры в королевских палатах казались бесконечными, несмотря на всю срочность дела. Советники так долго пережевывали каждый вопрос принца Бифальта, что тому уже казалось, будто его едят заживо. Ему нужно было драться, а совет совершенно не мог определить ход действий. Что мог Беллегер сделать? Он не мог одолеть врага. Он не мог защитить
