style="font-size:15px;"> Это как хищный зверь: маленький он ласкается к тебе, а лишь вырастет—кидается, угрожая огромной глоткой.
Valensia. (в сторону) Бред, но где же причина этой горячки…
Charlotte. Мне не спастись от этой зверюги. Он обвиняет меня,–но ведь я не сделала ничего предосудительного. Мне не будет покоя, я в вечном огне—что делать?.. Он бушует, он неумолим. А я люблю и скорблю о нем. А если он покинет меня—не покой? Покой! То есть покойная могила! Я не смогу жить без него… как же мне жить в этой прекрасной жизни?
Valensia.Но ведь бред есть! Ты никогда не видела его…
Charlotte. Да, не видела… или не смогла признаться… Нет в мире и в человеческом разуме таких слов—способных набросать детальный портрет… Нет в цивилизованных современных языках таких слов—хоть вполовину отражающих черты того, кто топает массивными ботинками по нервной системе…
Valensia. Но есть ли имя?
Charlotte. Имя есть… Значения нет.
Фрагмент 3. О свойствах тел
Charlotte. Знаешь, как дрожит натянутая струна или сердце дрожит от ярого вдохновения? Ему тогда суждено спеть самую замечательную песню в своей жизни.
И наполняю прерывистым звуком всю бездну каждой душевной раны, наполняю звуком небо и все, что видит глаз, и все, что способно его колебать…
И я звала тебя… звала, когда в глазах моих плескался целый океан, то темный, то вспыхивающий вдруг от света… да, свет был в каждой капле; они еще потом светились, когда струились по щекам—а глаза оставались все черными и безмерно грустными, и можно было думать, что они уже слепы, если не видят того, что хотят видеть…
И не было рядом того живого и теплого, оно было где-то во времени и пространстве—но я была одна, и мне было холодно и очень страшно… Вокруг все крутилось, поражая каждую клетку простым человеческим отчаянием… И равнодушные чужие глаза—много пар глаз—некоторые блестели очками, некоторые носили зеленые халаты; расплывавшиеся ступени и качавшиеся стены, вид ножей—и кровь фонтаном в колбу—перетянутая рука… и пристально вглядывавшиеся лица прохожих—и еще кричало сердце. Мысли словно потрясали снова и снова этот длинный коридор, что мне было больно, будто он находился во мне… Слышишь, я плачу вновь и давлюсь, и не могу разрыдаться среди безмолвной ночи… А еще была боль… Это было самое жуткое… Но я не отреклась от тебя ни на секунду, я всегда помнила о тебе и днем и ночью, и я сходила с ума и молила только морфия…
Этот день и час могли бы стать последними—если бы хотела я , если бы хотел ты… Но опять обернулось все привычным и безжалостным—я осталась жить и вновь парадоксально мучиться. Одной проблемой стало больше. Проблемой ли? Горем ли?
Фрагмент 4. К вопросу о непоследовател
ьных разговорах
Charlotte. Я все ей выложила, я все рассказала ей. Вечный путь светила: креплюсь и вдруг раскрываюсь с молниеносностью. Это похоже на поражающее оружие,—хлопушку: сказано много, но никто ничего не понял. Я не стремлюсь к сочувствию
