что не отведать его просто невозможно.
За борщом – естественно, вареники. Самые разные: и с мясом, и с творогом, и с вишнями. Да под сметану. А сладкие вареники – под мёд.
Завершается обед фруктовым узваром, к которому хорошо идут булочки с маком, и разные штучки из слоеного теста. После узвара желающие пьют чай или молоко с коврижками и вареньем…
– Поживешь так с недельку, – заключил Женя, – а потом удивляешься: почему это причиндалы из-за пуза стали не видны?
Присутствовавший тут же Юра Перепрыгов сглотнул слюну и усилил тезис о неравнодушии украинцев к доброму харчу. Он, как и большинство камарцев, на Украине не бывал. Поэтому его выступление носило чисто аналитический характер:
– Знаешь фольклор народа – знаешь его характер. Именно в образцах народного творчества просматриваются моральные приоритеты нации. На Украине поют много красивых песен. Некоторые из них очень любопытны. Как вам нравиться такой песенный сюжетец? Едет хлопец с дивчиной. Они едят с сыром пироги, ну, то есть, с творогом. Нападают на них разбойники. Хлопец их умоляет: «Возьмите дивчину, но оставьте с сыром пироги».. Песня, понятно, шуточная, но всем известно, что любая шутка базируется на фактической основе. Кавказцы, например, подобных песен не поют, хотя поесть и выпить тоже не дураки.
Александр Иванович поддакнул Юре и углубил тему, подчеркнув, что украинцы не могут удержаться от поглощения вкусной пищи даже в тех случаях, когда крайне необходимо быть в форме:
– Довелось мне однажды быть в Киеве. В командировке. Наш институт курировал местный завод, производивший для всего Союза громоздкие, но очень дешевые мусоровозы.
В один из свободных вечеров я отправился в оперный театр. Давали «Орфея и Эвридику» Глюка. Эту оперу мне раньше слышать не приходилось, поэтому я решил ликвидировать данный музыкальный пробел.
Программку я покупать не стал, так как немного помнил миф об Эвридике, а имена певцов, занятых в спектакле, мне ни о чем не говорили.
Отзвучала увертюра, пошел занавес. Из-за кулис выплыла очень тучная, пожилая певица, замотанная в белые ткани. Сначала было непонятно, кого она изображает, так как ария исполнялась на украинском языке. Но по тому, как часто звучало из её уст имя Эвридики, я решил, что пожилая актриса – это Эвридикина мама. Однако, вскоре выяснилось, что это вовсе не мама, а юный Орфей.
Через некоторое время на сцену под нежные звуки флейты грузно вышла еще более толстая женщина и начала петь. Это была Эвридика. Певицы пели хорошо. Оркестр звучал очень стройно. Музыка была по-немецки добротна. Поэтому я решил не уходить из зала и дослушать оперу до конца. Чтобы не видеть, как жирные и очень пожилые дамы тщатся изображать из себя юных влюбленных, я взял и опустил голову. В середине спектакля шум в зале заставил меня поднять глаза и взглянуть на сцену. От увиденного я весь как-то сжался и застыл в изумлении.
