говорит, а все же факт остается фактом. Правда, просил не сам, а через Чурбанова…
– Тогда это корне меняет дело.
– Почему?
– На прошлой неделе у меня была Галя. Так вот она рассказывала, что последнее время два Юрия как-то парадоксально сдружились. Часто встречаются – правда, вдали от посторонних глаз, – и ведут конфиденциальные разговоры.
– И когда это началось? – резко оживился Колесниченко.
– Около года назад.
«Хорошенькое дело. Около года. Если на минуту предположить, что это правда, то становится понятно, почему все так упорно препятствовали мне в ведении следствия по делу Афанасьева, а сам главный фигурант так озаботился своим алиби, что, не моргнув глазом, отправил под расстрельную статью тех, кто покрывал его преступления. А что, если речь идет о взаимных услугах? Афанасьева, конечно, убили не за пожар в гостинице „Россия“ – он стал слишком много трепаться о том, куда КГБ девает неучтенные ценности. Одной из таких ценностей вполне могла стать „королевская лилия“ – причастность Брежневой мне ведь так и не дали доказать… А почему? – логическая машина в голове Колесниченко заработала на бешеных оборотах. – Чтобы оставался вопрос, ответ на который очень смахивает на правду. Если бы я тогда дпоросил или обыскал Брежневу или Буряце, которого Андропов разрешил допрашивать уже после, и они бы тогда – именно тогда, а не полгода спустя, когда все уже априори спрятано и рассовано по карманам – доказали, что у них ничего нет, то генералу Бобкову пришлось бы изрядно попотеть, доказывая, куда он спрятал „лилию“. Тогда тень бы упала на КГБ, а так – вороватая дочка Генсека, лучшей кандидатуры для подозрения и придумать нельзя… Афанасьев, наверняка, что-то знал о похищенном у Толстой и его нынешней судьбе – не зря он тогда пускался со мной в откровения. Так получается, что убийство его было выгодно и Чурбанову, и Андропову. Неважно, кто именно его исполнил – когда след пал на замминистра, следствие начали тормозить все, включая председателя КГБ. Начали фальсифицировать улики, признавать явные подделки настоящими доказательствами – чтобы только вывести Чурбанова из-под удара. И что, что же тогда?»
Владимир словно выключился из реальности – Ирина разговаривала с ним, а он не мог разобрать ни слова, пребывая в своеобразном трансе. Вот и все, думал он, пазл сложился. Но это было бы слишком легко, слишком запросто бы все объясняло. И выводы, которые такая логика подталкивала, были уж очень ужасающими. Что, если это не так? Если где-то в расчеты или в мнение той же Бугримовой вкралась ошибка? Пьяная Брежнева перепутала разговор мужа с подчиненным, приняв за собеседника Андропова. Могло так быть? Могло. И дай Бог, чтобы так и было, ведь в противном случае Колесниченко смело можно было прощаться не только с погонами, но, как показала история с Афанасьевым, и с жизнью.
Следователь не знал, что спустя год состоится беседа между Чурбановым и Андроповым, уже вступившим в должность Генерального
