пошли войной.
Что ни Ванька, то герой!
Допилили до Кремля, устали.
Ели, пихты стеной встали
и ясно дали нам понять:
«Кремлёвский лес нельзя ломать!»
И к этому слову, приказу
мишутки из леса вылазят
да рычат на нас сердито.
Выползают Медведи.
МЕДВЕДИ.
Наша площадь. Всё, забито!
И пошли напролом.
Мужичью бока намнём!
Медведи дерутся с Мужиками и выталкивают Мужиков за кулисы.
РЯЖЕНЫЕ БАБЫ.
Итак, бока были намяты,
богатырешки прокляты,
и на века те ёлки, ели
во Кремле нашем засели
с медведями, мишутками.
А это уж ни шутки вам:
искать во всём виноватых
и без того поломатых
простых Иванов мужиков.
БАБА.
Стихом скажу: живу без снов.
Сейчас придут, повяжут.
А повязав, накажут,
на каторгу отправят жить,
на Сахалин. Вот там дружить
и буду я с медведями
да с лисами – соседями.
Медведи, пляшут. По сцене бегают лисы.
Картина вторая
Киев, терем Князя Владимира, двор. Во дворе накрыт длинный стол. Гудит свадьба: Алеша Попович женится на Настасье Петровичне. Во главе стола княжеский трон. Трон пуст.
За столом жених, невеста и все былинные богатыри. Гости: ряженая массовка /чем меньше гостей, тем смешнее сказка/. Крестьяне потешно дерутся. Выходит Баба, разводит руками, показывая зрителям застолье.
БАБА.
Это всё была не сказка, а присказка.
Ай перекинем мы свой взгляд
да на славный Киев-град,
где сказка только начинается.
Богатырешка венчается
на бабе русской,
наполовину белорусской,
пополам буряткой
и на треть с Молдовы братской.
Хорошая была свадьба, скажу я вам!
И как бы ни чесалась вша по бородам
гостей, да и у князя нашего Вована,
но и тот не нашёл изъяна
на том пиру почёстном.
МУЖИКИ.
В бою потешном, перекрёстном
меж брательничками богатырями
складывались рядами
почему-то простые крестьяне,
то бишь, мы с вами.
Вот так складывались мы и ложились,
а потом вставали и бились
за трон могучий.
Ну, кто из нас, Иванов, круче?
Из кучки дерущихся Крестьян выкатывается самый старый крестьянин и взбирается на княжеский трон.
МУЖИКИ.
