поклонников у нас был давно отработан, но сегодня моя подруга, видимо, не совсем прониклась ситуацией. В ее глазах так и читалось: «Ты уверена?» Я кивнула.
– Я подвезу тебя, – тут же подорвался Рома.
– Я отсюда пешком, тут через дворы пара минут, – и я подняла брови, призывая Ленку действовать.
– Да, Роман, Лиза прекрасно дойдет сама, а вы останьтесь еще с нами! Вы такой замечательный собеседник! – И она впилась в его руку через стол.
– Да, да, Роман! – И Катька тут же втиснулась на мое освободившееся место, вцепилась в его предплечье наманикюренными пальчиками и заканючила: – Нам без вас будет так скучно!
Пока Ромочка придумывал, как освободиться из цепкой хватки моих подруг, я быстро выскользнула из кафешки и ушла домой.
По дороге набрала Сашку, но он не ответил. Стало почему-то обидно. Я тут, можно сказать, противостою искушению, а ему и пару слов сказать жене трудно. Подавляя растущее раздражение, убедила себя, что Саша увидит мой неотвеченный и перезвонит позже. Но ни в тот вечер, ни на утро муж мне не перезвонил.
Глава 4
…Мои сны опять были далеки от целомудрия. Синеглазый нахал, отравлявший мне весь прошлый день, не оставил меня в покое и ночью. Сначала мне снилось, что мы сидим в старой беседке в нашем дворе, той самой, в которой мы проводили столько времени в детстве. Я отчетливо видела темно-зеленую, облупившуюся краску на лавках и столбиках, ощущала запах сырости от цементного пола, что всегда витал там. На улице смеркалось. Рома обнял меня со спины, прижимаясь всем своим сильным, теплым телом, словно окутывая меня всю. И мне было бесконечно комфортно. Он уткнулся лицом мне в волосы и, тяжело вздохнув, прошептал:
– Я так скучал, хорошая моя. Я так сильно скучал, – в тихом голосе столько тоски и облегчения одновременно, что у меня сжалось горло и глаза затуманились.
Мы так и сидели, не шевелясь, не лаская друг друга, но в этом простом объятии было так много пронзительной интимности и теплоты, что я проснулась от боли в сердце. Притянула к себе подушку мужа, остро нуждаясь хоть в какой-то с ним связи, уткнулась в нее лицом, пытаясь прогнать из своей головы другого мужчину, которому там совсем не место. Что же это творится-то? Меня точно в трясину грешную утягивает, но паника от этого лишь поверхностная, разумом насаждаемая, а в глубине властвуют совсем другие эмоции. Чувствуя себя из-за этих снов и мыслей какой-то предательницей, стала вспоминать наши лучшие моменты с Сашей. Первую близость, день, когда он сделал мне предложение, нашу свадьбу. Хотя нет, день свадьбы был настоящим кошмаром, как и вся неделя перед ней. Наверное, именно тогда я впервые почувствовала, что начинаю делать не то, что хочу или что мне нравится, а то, что от меня ожидают другие. Начала оглядываться по сторонам и думать, все ли сделала правильно? Неужели уже тогда я сменила вектор своей жизни с настоящего стремления к тому, что действительно люблю, на постоянное желание соответствовать представлением других о том, какой я должна быть? Или все началось гораздо раньше? И что я люблю? Чего хочу?
