отрицательных героев в сравнении с положительными, живущими живой жизнью. При этом В.В. Вересаев, положивший своей работой «Живая жизнь» начало этой традиции истолкования романа, говорит о Долохове совершенно противоположное:
«Одна и та же сила жизни сказывается в наседке, радостно и хлопотливо водящей по двору цыплят, и в ястребе, вольно летающем под облаками. И если для наседки жизнь прекрасна и значительна именно в курятнике и нигде больше прекрасной быть не может, то для ястреба тот же курятник был бы сплошным ужасом и тоской. <…> В мирной, повседневной жизни Долохов задыхается, как ястреб задыхался бы в курятнике. <…> Хищный и сильный, он ярко живёт только среди борьбы и опасностей»24.
Однако определение Долохова как хищника встречается довольно часто и в отрицательном ключе, например:
«Свою нелюбовь к хищному типу художник, впрочем, заявил в изображении целого ряда таких лиц, как Элен, Анатоль, Долохов, Балага и пр. Все это натуры по преимуществу хищные: художник сделал из них представителей зла и разврата, от которых страдают главные герои его семейной хроники»25.
В.Г. Одиноков относит Долохова к многочисленным проекциям, «уменьшенным в сотни раз копиям» Наполеона26 (образ Долохова ставится учёным в один ряд с Анатолем, Сперанским, французом Рамбалем, компаньонкой княжны Марьи мадемуазель Бурьен). Парадигму «наполеоновских» героев исследователь реконструирует, опираясь на два основных признака: развращённость и театральная нежность по отношению к матери. В характеристиках всех названных выше героев эти признаки проявлены.
Вместе с тем ряд исследователей отмечают важную роль образа Долохова. Так, о его сюжетообразующем значении писал Б.И. Кандиев, считавший Долохова одним «из сквозных персонажей романа-эпопеи»27. А.А. Сабуров указал на то, что «некоторые лица выполняют по преимуществу функцию сюжетной связи. Так, княгиня Друбецкая связывает сферу князя Василия (сферу знати) со сферой Ростовых… Долохов – сферу Анатоля, Пьера, Николая Ростова»28. В.И. Камянов, единственный из российских толстоведов, кто подробно исследовал образ Долохова, в том числе в его внутрисюжетных связях, сделал важное замечание: «Долохову, который напоминает сфере “Мир” о сфере “Война”, доверена особой важности связующая миссия»29, «он поставлен в самый центр диалектических связей между сферой “Война” и сферой “Мир” и уже поэтому занимает одно из ключевых мест в повествовании»30.
Принципиально важны высказывания С.А. Толстой и К. Леонтьева, хорошо знакомых с точкой зрения самого писателя: «Мне очень Долохов нравится»31, – пишет С.А. Толстая мужу в письме 29 июля 1865 г. О.В. Сливицкая отмечает интересное высказывание К. Леонтьева: «У Долохова, например, особое место в романе. <…> Неслучайно К. Леонтьев заметил, что Толстой “почему-то” любит и “злого Долохова”»32. Здесь О.В. Сливицкая сознательно или бессознательно видоизменяет высказывание
Там же. С. 171.
