после дуэли; сцены в доме Ростовых перед сватовством Долохова к Соне; карточная дуэль с Николаем; размышления Пьера на станции Торжок; «убить злую собаку даже очень хорошо», – говорит о нём Пьеру Андрей в Богучарове; встреча в театре; обсуждение похищения Ростовой; неудавшееся похищение). В третьем томе с Долоховым связан только один эпизод (примирение с Пьером на Бородинском поле), в четвёртом томе читатель видит Долохова в перипетиях партизанской войны (спор с Денисовым о пленных; вылазка с Петей Ростовым во вражеский лагерь; атака; казнь пленных). Далее герой пропадает из текста романа и более не упоминается, поэтому его сюжетная линия оказывается незавершённой.
С одной стороны, эта незавершённость рассматривается исследователями как момент дискредитации персонажа – Толстому он становится более не интересен и не нужен, а потому дальнейшее его появление не обязательно. С другой стороны, такая незавершённость может быть обусловлена особенностями героя, его глубинными архетипическими кодами, связанными с мотивами пограничности: в частности, изучение мифопоэтической семантики образа крайне продуктивно как при работе с черновиками, так и при анализе основного текста романа (см. об этом в специальных разделах монографии).
Текстологическая лаборатория романа «Война и мир» – это планы и заметки, вступления, предисловия, начала, черновые редакции и варианты, однако при всём своём многообразии это неполный свод толстовских текстов, касающихся данного произведения; многие рукописи не сохранились. В полном собрании сочинений 1928–1958 гг. рукописи представлены не цельными текстами, а рядом отрывков, расположенных в хронологическом порядке и требующих повторной реконструкции. Исследованию этой темы посвящены работы многих толстоведов: Э.Е. Зайденшнур, В.А. Жданова, К. Фойер и др.
В черновиках и предварительных редакциях первой половины «Войны и мира» Долохов занимает гораздо больше места, чем в основном тексте романа, его образ постоянно дорабатывается, изменяется (что вообще характерно для творческой стратегии Толстого). Первоначальные наброски образа Долохова содержатся в планах и заметках романа, относящихся к 1863–1864 гг. Кэтрин Фойер указала на то, что «молодой пройдоха»44 Долохов, появляясь под именем Анатоля уже в первой рукописи, представленной в 90-томнике, сразу же становится обязательным героем45. Анатоль черновых редакций, по словам Фойер, «был первым отрицательным персонажем, задуманным для романа, и интересно, что Толстой постоянно упоминает о его тесной связи с Пьером»46. Эквивалентность образов Долохова и Пьера особенно чётко вырисовывается на материале рукописей и черновых редакций (что будет рассмотрено в § 5 главы 2).
Узнать Долохова можно и в образе гусара Простого, чьи черты перейдут потом в характеристики Николая Ростова, а первоначальная соединённость образов повлияет на сюжет взаимодействия этих героев. Встречается образ Долохова в рукописях и под именем Шульца, но записей об Анатоле или
Там же. С. 76.
