дано достигнуть цели (находящейся в ином мире) и вернуться живым; так же и в эпопее, где без Ахилла невозможна победа в войне или без Одиссея – решение судьбы Пенелопы и одновременно Итаки. Все ведущие персонажи, т.е. герои, “Войны и мира” принимают прямое участие либо в Бородинской битве, либо в последовавшем за ней оставлении Москвы… (курсив наш. – О.Г.)»59.
Данные замечания позволяют нам отнести Долохова к сюжетно значимым (хоть и, безусловно, второстепенным) героям романа «Война и мир». Стоит отметить, что сюжетная значимость образа Фёдора Долохова доказывается довольно просто: без деятельного участия Долохова многие сюжетные линии остались бы незавершёнными, а то и вовсе не начатыми: развод Пьера с Элен, расставание Наташи с Андреем, освобождение Пьера из французского плена и т.д. Участие героя в Бородинской битве ещё раз подтверждает его значимость.
Н.Д. Тамарченко отмечает:
«Сколько бы персонажей ни принимало участия в сюжете, на предельной, поистине “тектонической” глубине литературного произведения мы имеем дело только с одним таким центром. Генерализацию этого рода нередко именуют “человек Толстого” или “человек Достоевского”, “чеховская концепция личности” и т.п. Имеется в виду присущий самому творению художественный концепт “я – в – мире”, который не следует отождествлять ни с личностью самого автора, ни с той или иной рациональной концепцией, усвоенной или выработанной его мышлением. Что касается сюжетных персонажей, то все они оказываются либо актантно-речевыми обликами, вариациями этого единого концепта, либо элементами фона – художественного мира, эстетически уплотнённого»60.
Человек Толстого – человек изменяющийся, но и Долохова никак нельзя исключить из толстовского понимания человека, ведь и в нём заложены совершенно противоположные свойства: «Долохов, этот буян, бретёр-Долохов… был самый нежный сын и брат» [X. C. 27]. Долохов также меняется, но перемены эти – замкнутого оборотного цикла: «то и умён, и учён, и добр. А то зверь» [IX. C. 145].
Учитывая, что жанр «Войны и мира» часто определяют как роман-эпопея61 (отметим: М.М. Бахтин указывал, что для эпоса необходима временная дистанция62, однако у Толстого в данном случае эта дистанция была), Долохова можно отнести и к эпическим героям – тогда не будет странной его ярко выраженная скульптурность (безусловно, самый скульптурный персонаж Толстого – Элен, но и физическая красота Долохова также может быть отнесена к красоте и соразмерности скульптуры). Соотнесение героев эпопеи Толстого с героями эпоса Гомера, осуществлённое Ф.Т. Гриффитсом и С. Дж. Рабиновичем, может быть приложено и к образу Долохова, который во многом созвучен образу Ахиллеса в его страсти к войне и социальной маргинализации.
М.М. Бахтин также формулирует принципиальные различия между образами героев в различных жанрах. Герой эпопеи «завершён на высоком героическом уровне, но он завершён и безнадёжно готов, он весь здесь от начала до конца,
Теория литературы: В 2 т. / под ред. Н.Д. Тамарченко. Т. 1. Н.Д. Тамарченко, В.И. Тюпа, С.Н. Бройтман. Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика. М., 2004. С. 249–250.
Там же. С. 248.
