style="font-size:15px;"> – Слышь, к завтраку этот тельник нам в столовую принесёшь, иначе вообще убьём нах!.. Понял?!
Киваю. Уходят. Остаток ночи я провёл на койке, меня били дрожь и озноб, возможно, снова поднялась температура, а может, просто от страха. Тельце моё несчастное всё болело… ещё бы – на нём живого места не было, привкус крови во рту из разбитых дёсен. Но больше всего донимала мысль: нести или нет? Брать тельняшку Москвы для меня было неприемлемым, даже если он и не узнал бы, кто это сделал. Неприемлемо было просто взять чужое. Отнести свою – тоже не вариант. Я не хотел стать шестёркой, да и не хотел унижаться. Насчёт их угроз сомневаться не приходилось. Меня трясло от страха, приближалось утро. «Пусть убивают!» – решил я.
После завтрака, на который я не пошёл – не очень-то хотелось – прибираюсь в кубрике. Открывается дверь, заходят эти, все трое. Смотрят на меня, держу взгляд, смотрю на них. Пауза затянулась… Спрашивают:
– Всё нормально?
– Нормально!
Разворачиваются и уходят… И всё! Кажется, я сохранил своё лицо и тельняшку. Кстати, несмотря на обилие кровоподтёков на теле и разбитые дёсна, фингалов под глазами не было – повезло.
Первые десятки поехали домой. Сначала уехали двое. Один из них – мой сосед по нарам справа, Андрюха-спортсмен. Настроения нам это не прибавляло. Один из наших, со странным погонялой Клаус, заработал себе фингал под левый глаз, что было в этой обстановке ну очень, очень нежелательно. Наверное, лучше было бы потерять зуб, чем приобрести такую «чёрную метку». Клаус был худеньким высоким парнишкой из-под Пензы, который приехал в бурсу вместе с другом, небольшого роста крепышом. Я видел, как к Клаусу зачастую придирались даже десятки из других бараков.
Офицеры, которые к нам были приставлены, жили отдельно в маленьком домишке. Нашего бородатого Жёлудя мы если и видели, то постоянно разящим перегаром, похоже, тот и не просыхал вовсе. А на то, что там у нас происходило, им и вовсе было плевать. Это было в порядке вещей, норма.
Был среди наших дембелей Вася. Служил он в десантно-штурмовом батальоне. Его так и прозвали: ДШБ. Коренастый такой малый, серьёзного вида, квадратный весь, даже рубашку носил в клеточку. Железные кружки гнул в руке на раз, пятаки (монеты по пять копеек) тоже сгибал пальцами. Бывают же такие! Ну так вот. Как-то раз после отбоя ещё не спим, в углу третьего курса – очередная пьянка, гитара, дым коромыслом – чую, не к добру… И правда, вскоре раздаётся развязный вопль:
– Молодые, подъём! Строиться!
Тут же из другого угла барака:
– Отставить подъём!
Становится интересно, лежим, не торопимся.
– Команда была – подъём!..
И опять:
– Отставить!
Вася встаёт из-за столика у маленького окошка и идёт к этим уродам. Один. Гитара затихла.
– Мы вам говорили, что ночные построения прекращаются?
В ответ:
– Мы
