Людой; не «спортсмен»; да и «неудачником шахматистом» его тоже нельзя назвать; и уж тем более не «козел» – как мой папочка, бросивший нас c мамой, когда я еще не родилась. Наверное, больше всего он похож на дядю Лешу, бывшего мужа тети Люды.
Дядя Леша так и остался «загадкой» для всех особей женского пола, каких я знаю. Тоже был спокойным, невысокого росточка…
Однажды тетя Люда накричала на дядю Лешу, вернувшегося поздним вечером из дальней командировки.
– Представляешь, Свет! – сплетничала мама c тетей Галей на кухне. Я нечаянно подслушала, – Людка наорала на Леху! Ты же знаешь, наш Людок и так-то… дак еще особо сложно «переживает ПМС»! «Вынеси», говорит ему, «мусор»!
– Ну, и он что?!
– А он только и ответил, да спокойненько так: «хорошо, дорогая»! взял пакет и в одних шлепанцах, в минус тридцать, вышел за дверь, и больше его никто и никогда не видел.
– Надо б в полицию! – мама перестала даже резать мясо.
– Нашелся через год! Толик помог. У него там какие-то связи в ФСБ. В общем, Леха в Ванкувере!
– Где, где?!
– Не знаю, – тетя Галя перестал жевать бутерброд, – то ли США, то ли Канада! Представляешь?! Ну, Леха! Короче, работает дальнобойщиком, и на его имя записан участок земли в два гектара!!!
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – —
Жирный «ковбой» отпустил маму, отступив шаг назад…
Но зал засвистел, заулюлюкал, требуя продолжения.
Мама сгребла меня в охапку, и мы быстренько спрятались за елочкой у самого выхода.
– O! Посмотрите-ка! Мать честная! Индиец!!! Настоящий! – к «ковбою» вернулся, не без помощи пьяных дружков, хмельной гонор, – а ты не видел, что на входе написано: «Краснокожим вход запрещен»?!!! и сам расхохотался своей глупой шутке.
Мой незнакомец, мой мужчина и мамин защитник медленно, и так, я бы сказала, хладнокровно, оглядел весь зал. Посетители кафе, – все как на подбор «мордовороты».
Пользуясь замешательством, к нам проскочил прыщавый бармен и увел быстренько в дальнюю комнату за шторкой. Я, если по правде, немного струхнула…
Незнакомец как будто только этого и ждал, когда мы спрячемся. Он чуть выпятил нижнюю челюсть и cо странным акцентом, придыханием громко сказал: «Мааф аку тидак Индиан. Аку Индеа. Дан анда домба!» (приблизительный перевод c индонезийского: Я не индиец. Я индеец. А вы – бараны!)
Еще раз пристально, я бы сказала – надменно, оглядел всех. И медленно, глухо тукая каблуками o грязный паркет, вышел на улицу. Что-то сказал пританцовывавшему на морозе рабочему. Сел в свой пикап. Посигналил кому-то на прощание. И уехал…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить
