У нас в подобных ситуациях забирают любые ближайшие родственники и это даже не обсуждается. А если таковых нет, то тогда друзья. Но даже если нет ни тех не других, правитель находит им новую родню. Его слово боятся и не оспаривают. Я не могу представить, как тебе было одиноко.
– Да нет! Нас там было тридцать пять детей, но вот правда весело от этого не было. Первые два месяца прошли тихо, и я уже начала думать, что дальнейшие пять лет пролетят незаметно. Я сильно ошибалась. Мне просто дали фору, пока мои раны полностью не заживут. На рассвете перед завтраком меня избили семеро девчат, и я вновь загремела в больничку прикованная к кровати. Хрящи на старых переломах были еще слабые и два моих левых ребра вновь испытали на себе тяжесть и боль. Естественно я их не выдала. Нет! Это не был страх, ты не подумай, просто мне хотелось в тот момент личной мести. Я выдумала историю о том, как я споткнулась о порог и сильно приложилась на левый бок. В этот раз кости заживали медленнее и мне пришлось проваляться в больнице почти четыре месяца. Честно признаться я на тот момент немного сдрейфила за свою жизнь. Смерти я боялась больше всего. Первой же ночью, как меня перевели в общий корпус, я решила отомстить своим обидчицам и показать свою сильную сторону. Дура! Только сейчас понимаю, что надо было поступить иначе. Они же просто завидовали, что у меня было детство и, хотя бы пятнадцать лет родители, пусть только и одна мать. Все семь девчонок, что тогда накинулись на меня, прожили в этом месте с самого рождения. Месть страшная сила! Подойдя к одной из них, я, недолго думая, схватилась за рядом стоящий стул и со всего размаху зарядила ей по физиономии. Даже сейчас помню хруст ее переломившегося носа. Крик стоял такой, что времени думать о дальнейшем просто не осталось. До того, как меня схватили я словно сорвавшийся с цепи бешенный пес, размахивая остатками стула, смогла отправить в нокаут еще двоих. После была кромешная пустота. Меня чем-то оглушила по голове одна из смотрительниц. Со мной долго вели беседу за что я так с ними поступила, но я не сдалась и молчала как рыба об лед. В наказание я полгода проходила к психиатру, будто бы чокнутая и меня оградили от общего мира. Я жила в мизерной камере, не видя белого света. Доказать, что я тронутая им так и не удалось, поэтому пришлось меня в итоге вернуть обратно в обыденный мир сиротства. С меня взяли слово, что подобного больше не повториться, но больше и не пришлось. Меня приняли и стали уважать. С той, что я сломала нос, общаюсь и по сей день. Хотя теперь общались, будет более правильно. Кто его знает, что теперь со всеми нами будет.
– То, что ты мне рассказала, конечно ужасно, но не думай о плохом. Все образумится, верь мне. Когда мы найдем способ найти портал, наши жизни сильно изменятся.
– Надеюсь в лучшую сторону. Знаешь, вот я все о себе, да о себе. Может расскажешь хоть что-нибудь о своем мире, мне было бы очень интересно открыть для себя что-то новое. Еще совсем недавно я никогда бы в это не поверила, но теперь я в мыслях желаю там побывать, хоть и знаю, что этого никогда не случиться.
– Так, чтобы тебе рассказать такого запоминающего… постой-ка, ты это слышала?
