ненависть Миньи. Но она не могла. Что еще она может, кроме как вызывать кошмары?
– Минья, прошу тебя, – обратилась Сарай. – Мы пережили столько боли. Это наш шанс на новую жизнь. Мы не наши родители. Нам не обязательно становиться чудовищами. – Ее мольба раздалась хриплым шепотом: – Не делай из нас чудовищ.
Минья склонила голову набок.
– Из нас, чудовищ? А ты еще защищаешь отца, который пытался убить тебя в колыбели. Великий Богоубийца, детский палач! Если это значит быть героем, Сарай, – она показала свои маленькие молочные зубки и прорычала, – то лучше я буду чудовищем.
Сарай покачала головой:
– Я не защищаю его. Дело вообще не в нем! Дело в нас, и в том, кем мы хотим стать.
– У тебя нет выбора, – рявкнула Минья. – Ты мертва. А я выбираю чудовище!
Тут уж надежда подвела Сарай. Она изначально-то не была сильной. Девушка слишком хорошо знала Минью. Теперь, когда она стала призраком, Минья заставит ее сделать то, от чего она долгое время отказывалась: убить отца, Богоубийцу, Эрил-Фейна. И что тогда? К чему их приведет отмщение Миньи? Как именно она отплатит за Резню? Сколько людей должно погибнуть, чтобы удовлетворить ее?
Сарай повернулась к Лазло.
– Послушай меня, – быстро выпалила она, волнуясь, что Минья заставит ее замолчать. – Не слушай ее. Ты даже не представляешь, какой она может быть. – В конце концов, все зависело от него. Минья, может, и выбрала сторону чудовища, но без способностей Лазло она не представляет особой угрозы – запертая в цитадели, без возможности добраться до врагов. – Ты можешь остановить ее, – прошептала девушка.
Лазло слышал ее, но слова были подобны символам, ожидающим, когда их расшифруют. Слишком много информации поступало в его разум. Сарай умерла. Он держал ее изувеченное тело. По всем правилам мира это должно было стать ее концом. Но она здесь, прямо перед ним. Она была там и тут, и хоть Лазло знал, что обнимает призрака, он не мог до конца в это поверить. Сарай казалась такой настоящей. Он провел ладонью по ее спине. Ткань скользила прямо как шелк по коже, а ее плоть легонько проседала под его пальцами – мягкая, гибкая и теплая.
– Сарай, теперь ты со мной. Я не позволю отпустить твою душу. Обещаю.
– Не давай таких клятв! Ты не должен помогать ей, Лазло. Ни ради меня, ни кого-либо другого. Лучше пообещай это.
Он часто заморгал. Ее слова пробились к нему в голову, но он не мог их принять. Сарай – богиня, с которой он познакомился во снах и вместе упал в пучину звезд. Он купил ей луну, целовал ее голубую шею и обнимал, пока она плакала. Она спасла ему жизнь. Она спасла ему жизнь, а он не смог спасти ее. Подвести ее снова – немыслимо.
– О чем ты говоришь? – просипел Лазло.
Сарай слышала его страдания. Его голос был необычайным, грубым и переполненным эмоциями. Он действовал на нее как нечто материальное, как нежное прикосновение мозолистой ладони, и Сарай захотелось податься вперед и позволить ласкать себя вечно. Вместо этого она выдавила горькие
