его для очередного напитка. – Ну, ничего, мужик здоровый, желудок объемный, выдержит. Не исключено, что он из породы Гришки Распутина, который хлебал любимую мадеру из тазика и не пьянел. Но скорее всего у пивной бочки поднаторел».
Другие дегустаторы тоже с недоумением поглядывали на странного коллегу, который осушал бокал за бокалом. При этом он мрачно и, даже осуждающе поглядывал на соседей, в том числе и на меня, сливавших остатки напитка в общую емкость. В мое сознание закралась тревога, если он и впредь будет поглощать вино такими темпами, то окосеет и начнет буянить. Интуиция не подвела.
После пятого бокала, когда уже были оценены вкусовые качества таких марочных вин, как Мускат белый красного камня, кагор «Южнобережный», красный портвейн «Ливадия», мадера и херес «Массандра», бригадир заметно охмелел, зрачки заблестели, глаза посоловели. Шестой бокал с эксклюзивным вином он выпил стоя и, неожиданно осуждающе, изрек:
– Дамы и господа, это натуральное свинство, цинизм, неуважение и, даже презрение к тяжелому труду виноградарей, которые в зной и морозы, под дождем и снегом работают на плантации.
Сомелье стушевался, потерял дар речи. Оставил бокал с золотистым вином и растерянно взирал глазами навыкате. За долгую практику проведения дегустаций он впервые столкнулся с такой ситуацией. Министр, как ему и подобает, оказался на высоте.
– Что вы имеете в виду?! Какое хамство и цинизм? – властно с явным неудовольствием и раздражением прервал он непредусмотренного в сценарии оратора.
– А то, господин начальник, что бабы из моей бригады за каждым кустом винограда ухаживают, как за малым дитем, занимаются обрезкой, подвязкой, чеканкой, сбором урожая и все вручную, не разгибая спины. Корячатся под открытым небом, а вы здесь харчами перебираете. Отпив из бокала чуток, остатки вина сливаете в общую тару, словно в унитаз. Так не годится, вино не моча, а чудесный напиток. Француз Наполеон не глупее нас был, когда завещал: «если бутылка укупорена, то она должна быть выпита до дна». Если бокал наполнен, то он должен быть выпит до дна, чтобы не оставлять слез…
– Что же теперь прикажите, до поросячьего визга напиваться, – возразила волоокая дама-брюнетка с прической в форме Пизанской башни. – Дегустация – дело сугубо добровольное, никто никому не вправе навязывать свои вкусы и требовать их исполнения. Соблюдайте приличия и культуру пития.
Продолжая обличать, бригадир эти замечания пропустил мимо ушей.
– Кончай митинг, рюмка – не микрофон, – прозвучал чей-то недовольный голос.
– В селе меня часто приглашают на свадьбы, дни рождения, юбилеи и, даже поминки, – продолжил буян гнуть свою линию. – Там люди не надувают щеки, не держат кукиш в кармане, а уважают друг друга. Я тоже из уважения к вам пью до дна. Так будьте добры и меня уважьте. Как говорится, долг платежом красен.
– Кто такой? – министр вполголоса поинтересовался
