потому что на его месте ни за что не согласилась бы на подобный брак. Для неё казалось ночным страшным сном родство с этими людьми.
Родители Вайолет были ещё хуже. Они всем своим видом давали понять своё истинное отношение к семьям Фёрт и Фергюсон. Миссис Стрикленд бросала недовольный холодный взгляд то на Роуз, то на её мать. А мистер Стрикленд отказался от общения с мистером Фёрт.
– Поистине неприятные люди!
– Эбенейзер, умоляю, – выдохнула миссис Фёрт, – я очень устала и хотела бы отдохнуть.
Они уже были в спальне, что им выделила миссис Фергюсон. Женщина уже осталась в ночном халате, расстилая постель. Ее муж в полном негодовании ходил по комнате туда и обратно.
– Ты видела, как эта дамочка смотрела на нашу дочь? – спросил он у жены.
– Милый, – женщина была готова вспылить, – ложись отдыхать.
– Она смотрела на неё как…
– Эбенейзер! – почти крикнула мисс Фёрт. – В постель. Бегом. Сейчас же. Если ты не замолчишь и не ляжешь спать, то я за себя не ручаюсь.
Мистер Фёрт тяжело вздохнул и начал раздеваться.
Прошли четыре дня в Лондоне, и не один из них не принёс Роузмари удовольствия.
Пришло воскресенье, и открытием для Роузмари стало то, что семья Фергюсон до безобразия набожная. Они с таким усердием собирались в церковь на службу, что казалось, словно они собрались в ресторан. По Эдварду было видно, что идти он не хочет, но под командованием своей матери все же посетил службу.
– Кетрин, а Вы что, в церковь не собираетесь? – словно случайно обронила миссис Фергюсон.
Теперь в церковь собирались все вместе, и Роузмари попросили надеть одно из лучших платьев.
Оно оказалось с жестким корсетом, который ее камеристка словно специально стянула с такой силой, что даже маленький глоток воздуха стал для Роузмари практически невозможен.
– Мисс Хенсли так стянула мне корсет, – жаловалась Роуз матери.
– Я так велела, чтоб все видели какая ты стройная.
Ответ миссис Фёрт поразил Роуз, но та не стала ей ничего отвечать. Ее беспокоило только одно – явный недостаток воздуха.
Как Роуз и предполагала, самыми первыми, кого они увидели, подходя к церкви, были мистер и миссис Стрикленд со своей дочерью.
Миссис Фергюсон, увидев их, моментально рассыпалась в любезностях. Ее муж очень долго кланялся, а Эдварду даже не хотелось здороваться с ними, но все же он сделал это, но очень холодно и отстранённо, словно здоровался со стеной.
– Ваши милые родственники с Вами, – заметила миссис Стрикленд.
Голос ее был очень неприятен.
– Доброе утро, миссис Стрикленд, удивлены видеть Вас в церкви, – говорила миссис Фёрт.
– Мы относимся к тем, кто Бога не забыл, не смотря на технологический прогресс и праздность жизни, – проговорил мистер Стрикленд.
В ответ миссис Фёрт лишь согласно кивнула.
