по переработке?»
– У вас будет стандартный код «А», – сообщила оператор, следя на экране за процессом сканирования.
– А ещё какие бывают?
– Недавно ввели новый код «В», но ваших кредитов не хватит на перекодировку, – оператор вытащила из ячеистой коробки миниатюрную флешку и куда-то воткнула. – Ну всё, система готова. Ваше последнее слово?
– Сколько у вас рук? – выпалил Гримаски, хотя сказать собирался совершенно другое.
– Очень смешно, – скривилась оператор и нажала на кнопку. – Счастливого пути, мистер Гримаски!
В шею тут же больно кольнуло, и Гримаски стал проваливаться в липкую темноту. «Кто-то сожрёт теперь „Биг Мэн“, а там…» – додумать он не успел, сполз по стенке кабины и умер.
***
Яркий свет лился из ниоткуда. Белое пространство окутывало Гримаски. Он посмотрел на себя со стороны: не было ни ног, ни головы. Вокруг ничего не было. Вообще. Не было даже «вокруг».
– Добро пожаловать на Красную Тару!
Обстановка изменилась мгновенно. К белой пустоте добавился канцелярский стол, заваленный папками и бумагами, за которым сидела та же женщина-оператор и натянуто улыбалась. Её бессчётные руки были обездвижены и спокойно струились по столу, свисая с края под неестественным углом, как варёные макаронины. Стол просто висел в воздухе, потому что пола тоже не было.
Гримаски почувствовал лёгкое головокружение в отсутствующей голове.
– Э… вы тоже умерли? За компанию? – Гримаски чувствовал себя дико неловко без тела, без всего.
– Делать мне больше нечего, как умирать вместе с вами за компанию. Я тут уже тысячу лет сижу! – женщина втянула пару рук и зашелестела бумагами. – Гримаски?
– Да, – ответил Гримаски, отчаянно пытаясь нащупать точку опоры для разума, готового вот-вот свихнуться от неопределённости положения.
– Да не висите вы, как куль с рапидастрой! – женщина достала древние счёты и бросила направо одну костяшку. – Примите уже какой-нибудь вид!
– Как принять?! – Гримаски не знал, что такое рапидастра, но остро почувствовал себя ею.
– Я долго буду тут перед вами изображать невесть что? – несколько десятков рук нервно забарабанили по столу. Вы кто по профессии?
– Мусорщик…
– Ну?!
И Гримаски вдруг мгновенно стал, кем был. Он с радостью рассматривал своё любимое тело: мускулистые руки, мохнатые ласты, лоснящийся толстый живот. Четыре глаза по отдельности изучали окружающий мир, в котором было пусто и бело.
– Ну, вот и славно, – женщина втянула руки, оставив только три, которые занимались бумагами Гримаски.
– А почему вы такая… – Гримаски неопределённо помахал рукою в воздухе.
– Ради вашей адаптации. Все привыкают не сразу, – женщина ощерилась. – Не могла же я
