вошел в тело. Следующей жертвой стал здоровяк, сидевший у капитана на ногах спиной к нему. Не делая лишних движений, Легат мгновенно выбросил руку вперёд, обернувшийся к нему на свою беду противник схватился за горло, зашатался и, хрипя, повалился на пол.
– Убил, сука! – выдохнули сгрудившиеся рядом воры. – Коли его! – будто раненый зверь, заревел Димон. – Чё стоите! Ишь какой верткий, падла! Дожимай его, сейчас сдохнет мент!
…Только через двадцать минут дверь камеры распахнулась и ворвавшиеся вертухаи стали растаскивать дерущихся. Стас чувствовал опьянение. И не обращал внимания на многочисленные порезы на своём теле, из которых сочилась кровь, на скорчившиеся тела на полу, на побои охранников. Он живой! Хотелось поднять руку до лба и трижды перекрестился, но ему тут же заломили руки за спину.
Когда Стаса втолкнули в кабинет к оперуполномоченному Жгутову, тот на пару секунд оторвался от своей писанины и поднял на него вопросительные глаза: на Легате была разорвана одежда, руки и шея в порезах, а через всю грудь справа налево протянулась кровавая борозда.
– Хорош, – протянул опер насмешливо, впрочем, чувствовалось в его словах плохо скрываемое уважение.
Налюбовавшись на поразительно живучего везунчика, опер пообещал несговорчивому бывшему коллеге карцер на неделю, а в перспективе новое обвинение по статье за убийство и нападение на сотрудников охраны.
– Я всё знаю про тебя. Теперь гарантированно отправишься на строгий режим годиков этак на пятнадцать, – устало объявил опер. – Так что напрасно ты, капитан, отказался сотрудничать.
Но Стас лишь ухмыльнулся в ответ на угрозу, он презирал тюремного особиста и даже не пытался это скрывать.
– Всё хорохоришься, капитан? – откинулся на спинку стула Жгутов. – Только офицерские замашки пора бросать: в зоне любой солдат-первогодок будет тебе «гражданин начальник». А для воров ты вообще грязь.
– Ничего, и с войны кому-то везёт целёхоньким вернуться, и в лагере люди живут – усмехнулся Легат.
Глава 17
После разговора с опером, Стас приготовился к тому, что его могут надолго запереть в карцер. Или того хуже – кинут в «пресс-хату» к отмороженным бандитам, чтобы они сломали его. Вначале примерно так и произошло. Штрафника завели в специальное помещение, заставили переодеться в специальную тюремную робу – в полоску, с красным кругом на спине в районе сердца. После этого на двое суток запихнули в одиночку. Там не было ни кровати, ни подушки, только бетонный пол и параша – металлический бочонок с крышкой. В камере круглые сутки горела лампочка. Ночью спать не давали. Только начнёшь дремать, тут же будил громкий стук и окрик надзирателя: «Не спите, вставайте!». На вторые сутки Стас сам стал колотиться в дверь: «Позовите начальника! Что вы издеваетесь?».
В ответ: «Сидите тихо, а то увеличим штрафной
