на тебя, боярышня, – глазам не верю, – осторожно проговорил он. – Повзрослела, расцвела.
– Не ходил к нам давно. Поди, уж седьмой год пошел. – В голосе послышался материнский упрек. – Как весна, так ждем, ждем… Особенно когда паводок схлынет и путь откроется… А потом еще к осени ждем, к началу Успенского поста…
Она говорила «мы», чтоб спрятать свои чувства, и, как всегда, задавала вопросы прямо и бесхитростно, а ответить так же было невозможно. Не оправдаешься ведь тем, что он давно не занимается наукой и вступил в непреодолимый конфликт со средой обитания, почему и оказался в глухой деревушке.
– А позвала бы, так пришел, – осторожно намекнул Космач. – Клестя-малой приходил, так и поклона твоего не принес. Подумал, забыли меня в Полурадах.
– Когда он уходил, я на Енисей бегала, – смутилась Вавила. – Но весточку от тебя принес. И оливки принес… Сказывал, вся жизнь переменилась. Токмо не взяла я в толк… Коль ты ученый, так ученый и остался. Должно, Клестиан Алфеевич чего&то напутал.
– Я попал под сокращение, уволили меня, сняли с научной работы.
– Чудно мне… Да и ладно, и хорошо. Взял бы да к нам пришел. Сколь уж Успенских постов отпостились?
– Ты прости меня, Христа ради, – повинился он. – Тогда на пути мне Клавдий Сорока встретился. В общем, на Сон-реку водил. Я писал тебе, почему не успел к посту…
– Да слышала я… Ну, посмотрел Третий Рим? Прочел либерею?
– Прочел…
– Еще на Соляном Пути говорили, ты в Карелы ходил, у некрасовских был на Кубани?
– И там был…
– Широко ходил… Знать, иные места облюбовал, а к нам дорогу забыл…
Несмотря на скромность и даже робость, она умела быть беспощадной, выказывая свой ретивый боярский дух.
– Не забыл, боярышня. Сердцем все время в Полурадах.
– Ой, лукавишь, Ярий Николаевич… Из города сюда ушел, а что бы не к нам? Коли уходить от мира, так и от дорог его уходить.
– Чтоб жить в скиту, надо вашу веру принять, образ жизни. Я не готов был, да и сейчас…
– А ты пришел бы как ученый. Раньше&то приходил…
– Понимаешь, мне нельзя как раньше. Ни к вам, ни в другие места…
– А почто нельзя?
– Не занимаюсь наукой. Отлучили меня… А чтобы как раньше, нужен документ, специальная бумага из московского научного центра. Без нее запрещено работать в скитах.
– Боже правый, да кто же запретил?
– Есть правила, закон.
– Раз ты теперь не ученый, на что тебе правила? Мы же не ученые и потому без всяких бумаг ходим.
Простота и прямота ее аргументов всегда ставили Космача в тупик.
– За мной установили наблюдение, следили, – неохотно признался он. – Пошли бы по пятам, и выказал бы Соляную Тропу…
– Да ведь случается, и за нами следят. Поводил бы, покружил по болотам да и скинул со следа. Эвон собаки за сохатым вяжутся,
