На столах, покрытых тяжелыми жаккардовыми скатертями, мерцают свечи. Дорогие ювелирные украшения отбрасывают на стены цветные блики. В углу вырисовывается силуэт струнного квартета, нежные звуки музыки смягчают звон серебряных приборов о тонкий фарфор. Швейцар тепло приветствует гостей, забирает пальто у спутницы Лале и провожает их к столику. Как только они садятся, метрдотель показывает Лале бутылку вина. Не отрывая глаз от спутницы, Лале кивает. Бутылку открывают и разливают вино. Лале и дама, продолжая смотреть друг на друга, поднимают бокалы и отпивают вино. Сон Лале вновь несется вперед. Он вот-вот проснется. Нет. Теперь он роется в своем шкафу, выбирая костюм, рубашку, перебирая галстуки, пока не находит нужный, и аккуратно завязывает его. Надевает начищенные ботинки. Достает из прикроватной тумбочки ключи и бумажник, а потом, наклонившись, отводит прядь волос с лица спящей женщины и легким поцелуем касается ее лба. Зашевелившись, она улыбается и произносит хрипловатым голосом:
– Сегодня вечером…
Выстрелы снаружи грубо возвращают Лале к действительности. Его тормошат напуганные товарищи. Он как будто еще чувствует рядом ее теплое тело. Кое-как поднявшись, на перекличку он является последним. Его толкает в бок сосед: Лале не смог отозваться на свой номер.
– Что случилось?
– Ничего… Всё. Это место.
– То же место, что и вчера. И будет тем же завтра. Ты учил меня этому. Что для тебя изменилось?
– Ты прав. То же самое, то же самое. Просто, понимаешь, мне приснилась девушка, которую я когда-то знал, в другой жизни.
– Как ее звали?
– Не могу вспомнить. Это не важно.
– Значит, ты не был в нее влюблен?
– Я любил их всех, но почему-то ни одна не завладела моим сердцем.
– В этом есть какой-то смысл?
– Не совсем. Я бы согласился иметь одну любимую девушку, чтобы провести с ней всю жизнь.
Несколько дней идет дождь, но этим утром солнце намерено пролить немного света на хмурый лагерь Биркенау, пока Лале с Пепаном подготавливают свое рабочее место. У них два стола, бутылки с чернилами и множество игл.
– Приготовься, Лале, вот они идут.
Лале поднимает глаза и замирает: к ним ведут десятки молодых женщин. Он знал, что в Освенциме есть девушки, но не здесь, не в Биркенау, не в этом адовом аду.
– Лале, сегодня все немного по-другому. Сюда привезли девушек из Освенцима, и некоторым надо подновить номера.
– Что?
– Их номера поставлены плохим клеймом. Нам придется поставить их как следует. Лале, не время восхищаться девушками. Просто делай свою работу.
– Не могу.
– Выполняй работу, Лале. Не говори ни слова ни с одной из них. Не наделай глупостей.
Длинная вереница молодых девушек тянется вдаль.
– Я не могу это сделать. Пожалуйста, Пепан, мы не можем.
– Ты сможешь,
