style="font-size:15px;"> – Почему ты постоянно мной недоволен? – в глазах Валентины застыл испуг от ощущения полнейшей бессмысленности собственного существования. Семья, о которой она мечтала, надев белое платье, превратилась в место наказания. Ежедневного. Рождение дочери обещало приятные хлопоты с выбором платьиц и созданием причесок, а обернулось выслушиванием укоров и поиском денег для ликвидации капризов.
– А что ты сделала, чтобы я был доволен? Что ты делаешь для семьи? – самое страшное в словах мужа было то, что он верил в произносимое.
– Как же мне больно от такого отношения, – Валентина не надеялась на сочувствие мужа. Она просто не могла удерживать внутри себя сожаления о том, как сложилась жизнь.
– Отношение нужно заслужить. Завтра оформи кредит, нужно Оле помочь, – спокойнее, но настойчиво продолжил Никита гнуть свою линию.
– А как же мои потребности? – Валентине внезапно стало себя жалко.
– В паспорт загляни. Какие у тебя могут быть потребности? Вся голова седая, а мозгов нет, – Никита дал понять, что разговор окончен, и решение он принял, отправившись в гостиную смотреть телевизор.
Стоя в коридоре, Валентина уловила момент абсолютной тишины. Одна. Никто ничего не говорит. Не требует. Так бы она могла стоять долго, впитывая в себя редкое спокойствие, но нужно было идти на кухню мыть посуду, а потом готовить что-то на завтрак. Вспомнив, что она не зашла в продуктовый, Валентина почувствовала дрожь в коленях. Стараясь не шуметь, чтобы не привлечь внимание супруга, она прошмыгнула на кухню, чтобы проверить содержимое баночек с крупами. К счастью, имелась пачка овсянки, стоявшая у задней стенки ящика. Повидло в холодильнике никто не успел даже открыть. О завтраке можно было не волноваться, но он вряд ли бы вызвал одобрение членов семьи.
Блестевшая от чистоты маленькая кухонька радовала глаз. Валентина взглянула на часы. Нужно было скоротать ещё часик, чтобы дождаться, когда муж погрузится в сон и она сможет немного почитать простенький женский роман о любви. Загрузив стиральную машинку, Валентина принялась мыть кафель и раковину. Время тянулось резиной, но звук льющейся воды вводил в легкую суггестию. Присев на краешек ванной, Валентина прикрыла глаза. Она давно не высыпалась всласть, как когда-то давно в юности, когда можно было проваляться до обеда в постели. Правда только в воскресенье поздней весной и летом. Родители любили ездить на дачу и, уезжая в субботу, возвращались только вечером в воскресенье. Валя жадно ловила возможность полениться. Словно предчувствовала, что, став взрослее, не сможет урвать для себя лишний часик в день. На собственные нужды.
Под свет тусклого ночника, устроившись с книгой за обеденным столом, Валентина жадно вчитывалась в строки, сочиненные писательницей. Неужели женщина, описавшая ночь любви героев испытала сама волнительное чувство страсти и знает не понаслышке о мужской ласке? Верить в правдоподобность того, что Валентина срывала с книжных страниц, было хуже пытки. Но она добровольно пытала себя, читая о том, как красиво может
