Игнес Фатуи вдруг мелко задрожал и рассыпался на сотни светящихся шариков.
– Пора вести, – пропищал высоким голоском один из них и вылетел из пещеры. За ним почти сразу последовали остальные.
Зеленый свет болотных огоньков, отправившихся заманивать путников в трясину, овраги и на оживленные трассы, пропал, но странник с севера продолжал сидеть в темноте. Он все еще видел рисунки на стенах и начинал понимать, что это за она, про которую говорили Игнес Фатуи. Но продолжал теряться в догадках, откуда же у огоньков сковородка.
Это совсем не напоминало смерть: не было ни незнакомца с развязанными шнурками, ни боли, ни привычного облегчения. Значит, Кэйлинна Нод осталась жива. Вот только где именно она осталась жива?
Глаза не скрывала повязка, вокруг совершенно точно не было тьмы – ее ощущаешь сразу, она давит и манит. Тем не менее Кэйлин не видела ничего, кроме какой-то красной пелены. Кровь, застилающая глаза? Определенно, нет. Что же тогда?
Когда Кэйлин перебрала в голове даже самые невероятные варианты, темнота вдруг спа́ла, и мертвый джинн Мэпллэйра увидела ту же подворотню, где они с Итаном встретили тени. Правда, отсюда почему-то не было видно неба. А в углу, на мусорном баке, сидела Лиз Ольсен и с диким бессмысленным остервенением пережевывала что-то, подозрительно похожее на кровоточащий кусок мяса.
– Итан? – Кэйлинна попятилась и вскоре уперлась спиной в решетчатый забор.
Кусок мяса повис в зубах Лиз – со стороны казалось, будто девушке оторвали челюсть. Ее деловой костюм был весь покрыт багряной коркой; при каждом движении он хрустел и сыпал на асфальт красноватый пепел. Мисс Ольсен потихоньку превращалась в тень.
Кэйлин снова позвала Итана, на этот раз тише, стараясь не помешать чужой трапезе.
Но Окделл ее не услышал. Не мог услышать, потому что разговаривал с Королевой.
Когда Итан очнулся, его окружали стены: десятки, может, сотни, поставленные так хаотично, что получившееся сооружение даже лабиринтом нельзя было назвать. Панели, блоки, пол и потолок – все казалось кружевным, шершавым и неровным, как поеденный мышами диетический хлебец. Разве что хлебцы не отличались таким насыщенным красным цветом.
Итан попытался дозваться Кэйлин, но его крик словно умер у первой же стены. Тогда он двинулся вперед, надеясь, что куда-нибудь выйдет. Ничего большего ему не оставалось.
На ощупь стены походили на кораллы, только были не такими хрупкими. Маленькие выступы царапали Итану руки, лицо и шею, но он ничего не чувствовал. Был все-таки свой плюс в этой дурацкой серой коже.
На одном из поворотов Итан потерял очки – и там же заметил, что одежда его скоро превратится в лоскуты. Странно, он даже не слышал, как трескалась ткань. Сколько прошло времени, как близко к выходу он находится и существует ли вообще этот чертов выход, Итан не знал. Единственное, что он знал наверняка: над этой архитектурной насмешкой нет неба. И еще он совершенно выбился из сил.
Странное
