вырос в одной люльке с ним.
Чудеса – коммерческое невежество дармоеда.
Чудеса – редкий фокус природы, не пробивший лобную кость, чтобы осветить мозгу потомка обезьяны тропу к человеку .
Бог – то с чем не может смириться мысль в плену реальных законов познания.
Бог – игра разума с самим собой, скучающим в однообразии закономерностей начала всего и конца всего, в разуме не нуждабщемся.
Цивилизация – тяжба за человека прытко скороспелого разума с незыблемостью архаичных основ эволюции природы.
У природы нет морали. Появление прожорливой жизни для нее ни хорошо, ни плохо. У природы есть закон обреченности довести человечество до положенного ему конца и продолжить свое дело без помех надоевших ей фантазий разума.
В совершенстве есть нечто бесчеловечное, напоминающее человеку о его несовершенстве.
Человечное – исключения из умозрительных законов цивилизации.
Законы существуют только у природы, у людей – юридические аксиомы быта.
Натерпевшись от принципиально объективной справедливости разума, душа плачет на груди беспринципно снисходительной жалости.
Дурость избавляет мудрость от заблуждений на свой счет.
Беда, если Слово забудет мысль еще до того, как язык сориентируется в общественном мнении идиотов.
Жалость… Это слово для государства пострашнее революции.
Революция биологический клинч (застой) мочи, ударяющей в голову, когда искусственно закупориваются мочеточники. Маркс описал эту пандемию недержания человечества лучше любого академика по мочеполовым болезням отдельно взятого революционера, например т. Ленина.
И за семью печатями хранится немало первоклассной дурости.
Будущие открытия хранятся в каждой из нас голове, но достаются тем, кто скорее об этом догадается.
Я – самая большая моя неприятность для приятного во всех отношениях Всевышнего.
Жизнь – супермаркет, где бродит божье недоразумение в поисках скидки на второсортную жратву, и при случае подворовывает.
Знания побили невежество, и остались наедине с собой, с этой мокрой курицей.
Ребенок смотрит на мир наивными глазами счастливого бескорыстия, взрослый – глазами жулика, полными ненависти к безмозглой наивности закона и его подельников.
Деньги в аду запрещены, блатные преферансисты бьют в кочегарке проигравшего дьявола по морде угольной лопатой.
Искусство гарнир к мясу попсы.
Жизнь – паломник, годами петляет меду Богом и Чертом, чтобы поклониться начальнику кладбища и успокоиться в престижном месте, поближе к выходу на базар.
Живопись – жажда знаменитости, размазанная по холсту.
Жизнь выслуживается перед смертью, чтобы получить клочок земли в вечное пользование бесплатно.
Музыка затыкает в словах песни пробелы ума, следы дезертировавших мыслей.
Молодость
