Да что там промозгл – откровенно холодно! Странно. В такую-то жару
– Это потому, что здесь живет полтергейст, – неожиданно для себя сказала Лена.
Глаза друзей глядели с насмешливым любопытством.
– В комнатах с приведениями ведь всегда бывает холодно? – с извиняющейся улыбкой закончила Лена.
– И кто он? – оживилась Танюшка, жадно блестя карими глазами. – Твой полтергейст?
– Дух самоубийцы. Я вам сейчас кое-что покажу.
Лена выбежала в коридор за тетрадкой, которую оставила на подзеркальнике. Вопреки ожиданиям, та так и ждала её на полке.
– Видите?
Снова усаживаясь на пол, с таким выражением, будто притащила ценнейшую реликвию, победоносно явила миру Лена свою находку.
– Это дневник. Он принадлежал человеку, что жил здесь раньше. Я вам его сейчас почитаю.
И Лена прочла. Все. От корки и до корки.
Хотя и чувствовала себя при этом предательницей. Совершенно, кстати, непонятно, почему?
– Н-да, – протянул Серега, ухмыляясь, – абсурдная история. У хозяина дневника явно крыша потекла. Мужик так не должен чувствовать, ясно? И вести себя тоже так не должен. Извращенец хренов! При коммунистах такого не было.
– Это-то как раз при коммунистах и было, – позволила себе проявить сарказм Лена.
– Ребята, не ссорьтесь, – поморщилась Таня. – Кстати, а почему ты думаешь, что он покончил с собой?
– Мне так кажется. А ты думаешь иначе?
Пришел Танин черед пожимать плечами. Она не знала, что она думала. Она вообще-то предпочитала по жизни задумываться как можно меньше.
– Самое странное, что я тоже думаю, что акт сведения счетов с жизнью имел место быть, – дурачился Сашка. – Вот ведь дела, просто тетрадка в клеточку; и вроде ничего такого в ней и нет. А ощущение, будто в паутину сопливую какую-то вляпался.
Лена вздрогнула. Саша фактически озвучил её мысли.
– Ну ладно, хватит об этом, – хлопнул он по полу ладонью. – Мне вот кажется, что я знаю, чем мы все сейчас займёмся? Что скажете насчет небольшого спиритического сеанса? Кто – за? Голосуем!
Лене не понравилось, какой оборот принимало дело. Она успела пожалеть, что рассказала друзьям о своей находке. Но возразить против затеи друзей она почему-то не посмела.
Пока расчерчивали лист бумаги на две половинки, пока на каждой половинке писали: «да» и «нет», Лена утешалась мыслью, что при свете дня отечественная нежить, воспитанная гораздо лучше голливудской, будет действовать в рамках приличия и большего, чем худо-бедно пошуметь водой, себе не позволит.
Когда импровизированная гадальная доска была подготовлена, ребята уселись рядышком, предварительно зашторив окна тяжелыми гардинами Из-за этого свет в комнате стал ярко розовым. Что, по мнению Лены, было крайне неприятно, так как вызывало в памяти атмосферу ночных кошмаров.
Одиноко, над серединой листа, желтым всполохом, теплилась парафиновая свечка.
Блюдце
