позу и, так же исподволь, продолжила изучение своего соседа.
Почувствовав себя школьником на экзамене, я перестал спрашивать. Талия смотрела куда-то в пространство, молча, будто ожидая завершения паузы. Я уже начал раскаиваться, что задавал эти вопросы, и сам не понимал, зачем интересуюсь всем этим, – только в отместку за допрос, что устроила мне Маша, да за то изучающее молчание, которым удостоила меня Талия? Но ведь несколько минут назад, я радовался этому интересу.
На кухне что-то вновь громыхнуло, и в дверях появилась Маша. Лицо Талии немедленно оттаяло.
Оттаяло, неверное слово, просто изменилось, Талия придала ему полушутливую серьезность; почему, я понял это по прошествии секунды, когда заговорила Маша:
– Все готово. Аль, ты на меня не обижайся, но я грохнула блюдце у синей чашки. Такое с золотыми цветочками, – и тут же, торопливо, – Я все уже убрала.
– Криворучка, – чуть улыбнувшись, ответила Талия, смотря на подругу поверх моей головы. – Ладно, пойдем в кухню.
Эта фраза была адресована мне, хотя я не сразу это понял.
– Я все сюда принесу, – поспешила Маша. – Вернее, уже привезла.
И она вкатила сервировочный столик, заставленный посудой. Колеса стукнули о распахнутую дверь, чашки немедленно ополовинили содержимое. Новые извинения, воспринятые так же легко, после чего мы расселись вокруг столика.
Вернувшись от Талии, я долго не мог приняться за работу, мыслями оставаясь в квартире напротив; и сейчас ругал себя, что не остался еще, а ссылался на правила хорошего тона, в ответ на что получил понимающий взгляд хозяйки. Маша попыталась настаивать, наверное, и сама Талия не противилась, – но больше посматривала за моей реакцией. Может, еще из-за этого я покинул квартиру.
Маша проводила до дверей моей квартиры; входить она не стала, с порога ознакомилась с моей работой. «Чертовски романтично», – сказала она, сделала ручкой и скрылась. Оставшись у входа, я слышал, как хлопнула дверь. Я подумал еще, что Маша останется у нее, как должно быть делала не раз. Почему-то меня это укололо, не больно, едва ощутимо. Я и забыл об этом, почти нежном уколе, вернувшись к делам. Или, так и не в силах справиться со сборкой шкафа-купе, подумал, что забыл.
Достал мифологический словарь, нашел статью «Талия». Помимо варианта рассказанного Машей, так именовалась и одна из муз – покровительница комедии, изображавшаяся в виде легкомысленной юной девушки в венке из плюща и с бубном. Не очень, конечно, похоже на ту Талию, которую я знал. Третья сноска: одна из нереид, дочерей морского бога Нерея. Их изображали в виде прекрасных девушек в легких одеждах в неизменном окружении чудовищ бездны. Любительницы танцев, они всегда были благожелательно настроены к морякам, Гомер, упоминая о нереидах, замечает, – именно они принесли доблестному Ахиллу чудесное оружие, выкованное богом огня Гефестом….
Я отложил словарь в сторону и долго размышлял, вспоминая
