мол, если Олтаржевский строит рай на Земле, что тогда копает Каганович под землей, преисподнюю? Лазарь Моисеевич слыл человеком мстительным. Он не прощал такие шутки. Так что версия мести тоже вероятна.
Думаю, пролетарской верхушке было за что его не любить. Дед рассказывал, что Вячеслав Константинович мог запросто ответить по телефону на беглом английском, а затем дальше продолжать совещание на русском, в то время как многие вожди и по-русски-то говорили с ошибками. Скорее всего, против Вячеслава Константиновича сошлось всё – и связь с Бухариным, и месть Кагановича, и письма. Но главное – дело Бухарина.
– Как же они сошлись, если прадед жил в Америке, а Бухарин здесь? – удивился Саша.
– Хороший вопрос! В 1930 году Вячеслав Константинович приехал в Париж и принял участие в анонимном конкурсе на проектирование площади маршала Фоша. Фердинанд Фош командовал объединёнными союзными войсками Англии и Франции в Первую мировую, а потом организовал интервенцию в Советскую Россию. Не вдаваясь в подробности, скажу, что Вячеслав Константинович выиграл конкурс и получил денежный приз. Пока дожидался итогов, успел спроектировать дом на Елисейских полях и особняк в окрестностях Парижа. А Бухарина к тому времени уже сняли со всех политических постов. Он оставался академиком и председателем какой-то научной комиссии. Кажется, по истории знаний… Точно не скажу. Бухарина считали заступником интеллигенции. Он помогал Мандельштаму и Пастернаку. В Париж Бухарин приехал на конференцию и захотел познакомиться со знаменитым архитектором из России. О чём они говорили, никто не знает.
Думаю, еще одна причина, почему Вячеслав Константинович оказался в опале, в том, что стиль конструктивизма тридцатых годов к середине десятилетия стал раздражать руководство страны. Назрела необходимость вернуться к пышной классической архитектуре. Нужно было подчеркнуть достижения советского строя. В Москве в то время уже укоренился «сталинский ампир». А у нас, как известно, все идейные столкновения, даже в культуре, заканчиваются истреблением противников.
– Но ведь прадеда не убили?
– Слава Богу! Так что, товарищ внук, – ты принадлежишь к интеллигентнейшему роду советской аристократии, честно служившей своей стране. А один из её представителей, как часто бывает с гениями, незаслуженно забыт потомками. Нет худшего наказания для творческого человека, чем забвение!
– Не сгущай. Его жизнь в целом сложилась удачно, – возразил Вячеслав Андреевич. – Ему дали Сталинскую премию. Он стал заслуженным деятелем искусств Кабардино-Балкарии – сделал памятник в Нальчике к четырехсотлетию присоединения к России. Был доктором архитектуры. Его знают в Штатах, Латинской Америке, Франции, Австрии.
– Пожалуй! – покивал Андрей Петрович. – Я удовлетворил твоё любопытство?
– Ну да, – неопределенно промычал Саша, по ювенальной привычке стараясь не проявлять эмоций. – А ты
