ы суперчеловек, а еще лучше суперженщина, и сделали какую-то невиданную карьеру и все у вас прекрасно, а тут – бац! – и умер неожиданно муж. Бежал по дорожке в спортзале и вдруг умер. Тут – да, вы имеете право на боль, горе, отпуск и сочувствие. А если нет, то нет. Делайте, пожалуйста, вид, что у вас всегда все в порядке, вы красивая, у вас красивая дочка, на фоне чего-то тоже красивого, улыбаетесь и вам очень весело. Ставьте фотографии в фейсбук, а мы вам поставим лайк.
Если у вас уже довольно давно ни черта не получается, жизнь никак не наладится и не войдет в какое-то русло, если у вас не получается построить крепкую семью и сколотить приличную карьеру, то вас как бы и нет вовсе. Про вас даже стыдно и противно думать и говорить. Вы должны «собраться, тряпка», вы должны «думать позитивно и позитивное настанет само собой», и, вообще-то, вы просто обязаны делать вид, что у вас все хорошо. Очередной раз вышибли с работы – вы просто «переворачиваете страницу» или «ищете новые возможности». Вот, спасибо, блин! Вы, может, как раз подружились с коллегами, узнали, где лучше обедать, разобрались с тем, что нужно делать и – оп, оказывается, плохо разобрались, недостаточно и, вообще, вы дерьмо, идите домой. А дома есть дочка, которая спрашивает: «Мама, почему тебя опять уволили? Ты что, не старалась?» А я старалась, честное слово. Очень даже старалась. К тому же всегда есть какой-нибудь мужчина, который вам нравится и с которым вроде строятся отношения, и надо же ему рассказать. А он сочувствует, говорит: «Ох, бедняжка, какие же они гады, мне всегда не нравился этот твой козел-начальник. Приезжай, я тебя утешу».
Нет, он не приедет, конечно, он же работает. Утешение обычно заключается в том, что вы, как и всегда, займетесь сексом, но он еще и сделает вам предварительно «расслабляющий» массаж. И вот, знаете, так хреново, что вполне легко потащиться в поселок в Иерусалимских горах, чтобы пожалели и приласкали. Притащилась – и что? Прямо кожей чувствуешь, что это в последний – ну, может, в предпоследний – раз. Вот как будто пахнет этим… Не буду говорить о предательстве. Предатели и правда остались на войне. Становится понятно, что человек почуял, что ты порченый, гнилой товар, что у тебя не получается. Эдак ты еще к нему на шею сядешь с дочерью своей, не дай бог. А он на это не подписывался, он хотел успешную женщину из области высоких технологий, коей ты представилась на сайте знакомств, а тут такая подстава. Подумаешь, хороший секс, интересные беседы, чувство юмора… прокаженная же. Вот они и бегут.
И это называется: снова стать свободной для новой любви и приключений. Вот так я и доковыляла до середины жизни. Да, я стройная сорок плюс женщина, которая думает, что выглядит на тридцать плюс, потому что так все говорят, а говорят все так просто потому, что так положено. Новая вежливость.
Живу я не в самом плохом месте Израиля, но, честно, дорого так, что еле тяну. Рядом приятные люди, у меня много друзей, и меня любят родители, ну исключая те дни, когда «опять уволили». В такие моменты они меня, скорее всего, тоже любят, но спешат утешить в духе: «Ничего, у нас тут в Ганей-Авиве люди и кассиршами в супермаркете работают и так тоже живут. Ну не всем же в высоких технологиях! Ну не дано тебе, так что?» Это мама так меня поддерживает обычно. Помогает не очень.
Я чувствую себя белкой, бегущей в колесе сансары. То есть ты бежишь, преодолевая препятствия, как в компьютерной игре, но в какой-то момент уровень становится не под силу, и ты умираешь, а потом снова встаешь и бежишь. Пока бежала, ты успела проглотить десятки, если не сотни, волшебных яблок/монеток/жизней/пособий по безработице и можешь снова бежать. Только двигаться хочется все меньше и все меньше веры в себя… Да какая уже вера в себя? Сейчас, наверное, нужно рассказать, почему я не свинчу с этих долбаных высоких технологий. Я очень хочу, поверьте, и даже пыталась, но на зарплату в остальных сферах человеческой деятельности мне совсем не прожить – там платят что-то вроде средней квартплаты в стране. Да и не припомню я своих бешеных успехов или удовольствия от труда до того, как стала работать в высоких наших технологиях: все то же самое, но отношение к работникам хуже, зарплата – даже и не половина моей, но да, выгоняют реже.
У меня есть две подруги: Дафна и Нинель. На самом деле подружек у меня намного больше, но именно с этими я общаюсь ежедневно. У них тоже есть дочки и нет мужей. Мы друг для друга – скорая помощь: если вдруг что-то случится, то всегда есть человек, который будет рядом и, например, заберет ребенка из школы. Или которому можно просто позвонить и сказать: мне так плохо, приходи, пожалуйста.
Мы не дружим втроем: Дафна и Нинель не жалуют друг друга – ведь ничего общего, кроме меня, у них нет. Дафна – хипповатая, вся такая сложносочиненная репатриантка из Чили. Она никогда не красится, ходит в джинсах, любит широкие блузки а-ля шестидесятые и стремится к полной естественности во всем, что, понятное дело, сказывается на состоянии ее кожи.
А вот Нинель всегда с иголочки одета в столь же экстравагантные, как ее имя, наряды. Она тщательно – а для Израиля, наверное, даже чересчур – красится и идеально укладывает в сложную прическу крашеные в платину волосы. Нинель ироничная, сильная и веселая. Я же чувствую себя
