объемов жировых тканей, не подлежащих перенаправлению на другие нужды, значит, нос играет огромную роль в выживании вида, а не только в обеспечении кашалоту успеха у самок. Носы у самцов продолжают расти до конца жизни и достигают непропорционально больших размеров по сравнению с носами самок, что явно стало результатом естественного отбора по этому вторичному половому признаку. Из-за того ли, что обладатели самых больших носов привлекают больше самок, из-за того ли, что они успешнее отгоняют соперников, но чем больше нос – тем выше у самца кашалота шансы на успех и оставление потомства. А это означает, что именно кашалот заслуживает титула обладателя самого большого мужского полового органа на планете, пусть и вторичного… Что называется, всем нос показал.
При всех метках для спутникового наблюдения, сонарах и подводных аппаратах, которыми мы сегодня располагаем, у нас до сих нет ни малейшего представления о том, где именно занимаются сексом крупнейшие на Земле животные. Есть даже что-то романтичное в этой тайне. Вот только отсутствие разгадки затрудняет оказание помощи китам с выходом из демографической ямы, в которую мы сами же их и столкнули в не столь отдаленные времена. Тем более что восстановление жизнеспособности вида зависит отнюдь не только от совокупного поголовья популяции.
Мы знаем, что колоссальные вложения кашалота в свой нос окупаются, иначе бы он на столь затратное дело не шел. Часть вознаграждения, вероятно, выражается в успехе на ниве репродукции: чем крупнее нос, тем большее потомство кашалот оставит. Вполне представимо, что самки в процессе эволюции приучились отдавать предпочтение43 крупным доминантным самцам и неохотно откликаться на ухаживания мелких и физически менее развитых. Если это действительно так, то число успешных спариваний может снижаться значительно быстрее, чем поголовье популяции44. Морские гидробиологи пытаются понять, как именно сказывается на репродукции и демографии различных видов – от рыб до китообразных – изъятие из популяции наиболее привлекательных особей, чтобы выявить менее явные последствия наподобие вышеописанных.
Переклички огромных китов через моря наполняют водную толщу феерической симфонией причудливых и чуть ли не потусторонних звуков, многие из которых находятся за пределами нашего слухового диапазона. Однако последние научно-технические разработки, такие как буи с автономными гидроакустическими станциями, помогают исследователям полнее регистрировать и расшифровывать переговоры китообразных в масштабах океанического бассейна. И теперь, когда мы слышим, как кит от берегов Ньюфаундленда переговаривается с китом у Бермудских островов45, это заставляет нас в корне переосмыслить динамику брачных игр китообразных и задуматься о том, как не утопить голоса общающихся между собой китов в океане производимого нами самими техногенного шума.
Океаны в наши дни сделались значительно более зашумленными, чем
