сыпал льстивыми комплиментами старшей жене, которая на его несчастье оказалась поблизости от мужа, а удивлённый юноша покачал головой. «Правду говорят, если уж везёт, то везёт во всём». Он немного подумал и расплылся в широченной улыбке. «Раз уж фортуна сменила ракурс и благосклонна ко мне, то просто грех не воспользоваться её милостями. Если помимо меценатского пожертвования удастся разжиться приданым ярмарочной невесты, то можно больше не думать о хлебе насущном и не переживать за сохранность конечностей. Пожалуй, даже куплю себе лошадь… нет! Найму самый красивый паланкин с самыми мускулистыми носильщиками и как самый наикитайский мандарин пропутешествую до самого Ночного королевства!»
В глазах юноши, размечтавшегося об удобствах, сопутствующих богатству, вспыхнул хищный огонёк и он, не колеблясь, двинулся на голос зазывалы.
И тут на его пути встретилось неожиданное препятствие – молодой человек, совершенно неотразимый для женского сердца. Белокурый и синеглазый он выглядел необычайно мужественно в своём средневековом наряде. Облегающие брюки и куртка, длинный дорожный плащ и высокие сапоги с отворотами, а в довершение романтического облика несколько готических драгоценностей и устрашающий набор холодного оружия на широком кожаном поясе, плотно охватывающем гибкую талию.
Молодой человек сидел на породистом вороном коне и с надменным видом посматривал по сторонам, не обращая внимания на свиту из четырёх всадников, которые неотступно следовали за ним.
«Вот это да! Просто вылитый киношный викинг! – застигнутый врасплох юноша с чисто женским благоговением уставился на харизматичного незнакомца. – Ах, какой красавец! Настоящая белокурая бестия! Если бы не подлянка Светозара, обязательно познакомилась бы с этим чудным самцом», – подумал он с восхищением, меняясь буквально на глазах. Его мужская суть стремительно ускользала, уступая место девушке в маскарадном наряде, и это сразу же привлекло внимание окружающих. С проницательностью, заложенной на уровне генов, мужчины пытались заглянуть в его лицо, прикрытое широкополой шляпой, а женщины отворачивались и с презрением плевались.
Молодой человек, поразивший воображение юноши и послуживший причиной его метаморфозы, спешился с коня и, похлопав его по шее, повернулся к своему сопровождению. В отличие от своего предводителя они были смуглыми и темноволосыми, тем не менее, несмотря на иную масть, все они походили друг на друга, как щенки одной породы.
– Возвращайтесь, и передайте отцу, что я не нуждаюсь в няньках, – не сразу пробился к сознанию очарованного юноши резкий голос «викинга», который говорил на странном, но, несомненно, испанском языке.
На горбоносых тонко вылепленных лицах, правда, не столь эффектных, как у их белокурого родственника, появилась одинаковое выражение, говорящее о такой фамильной черте характера как упрямство.
Несмотря на ругань и уговоры, четвёрка не трогалась с места. Чувствовалось,
