Лефорта. Но в Европе он выступал исключительно как представитель «рода русского», России, а до его национальности никому не было дела.
Чем ещё располагает норманизм? В послании франкского императора Людовика II византийскому императору Василию I (871) есть упоминание о хакане «норманнов». Аналогичные известия находим в «Венецианской хронике» Иоанна Диакона (рубеж X–XI вв.), в которой русь, напавшая на Константинополь в 860 году, названа «народом норманнов». Также и у Лиудпранда, епископа Кремонского, в рассказе о походе киевского князя Игоря на Константинополь в 941 году читаем: «Ближе к северу обитает некий народ, который греки по внешнему виду называют русиями (имеется в виду греческое слово, означающее «рыжий»), мы же по местонахождению именуем норманнами. Ведь на немецком языке nord означает север, а man человек; поэтому-то северных людей и можно назвать норманнами»[20]. Что здесь можно сказать? Да только то, что Русский каганат действительно существовал и не где-то на севере, а именно в Киеве. А из слов Лиудпранда ясно видно, что русы, напавшие на Константинополь, названы норманнами лишь в географическом смысле, как обитавшие к северу от византийской империи. Никакого этнического наполнения в данном случае этот термин не имеет.
Несколько известий о русах оставили арабо-мусульманские источники, но в определении этнического происхождения руси они вряд ли могут помочь. Арабы и персы плохо различали этнические особенности народов севера. Одни авторы называют руссов «разновидностью славян», другие рисуют их врагами славян. Так что в сообщениях о русах, вероятно, объединены черты представителей различных племён и группировок. Арабы могли называть русами скандинавов-русов, приобщившихся к Руси через свою службу киевскому князю; и скандинавов – не русов, совершавших пиратские набеги на территорию Восточно-Европейской равнины, захватывавших её обитателей – славян, финнов, балтов в рабство и продававших их в Булгар и Хозаран; и русов – не скандинавов, ославянившихся сарматов Северного Причерноморья. Среди последних действительно могли встречаться христиане, и для общения с ними вполне могли пригодиться славянские слуги-евнухи в Халифате.
Вот собственно и все норманисткие аргументы. Не затрудняя себя историческими доказательствами, сторонники скандинавской теории сосредоточились на лингвистических упражнениях. Отрицать бытование на юге этнонима «рос» они конечно не могут. Однако, они выдвигают то возражение, что местная, славянская форма этнонима была «рус», а не «рос». Последнее же на Руси появилось очень поздно, как греческое заимствование. К тому же, как утверждается, корни рус- и рос- не являются родственными, поскольку древнерусские гласные «у» и «о» восходят к различным индоевропейским гласным. Следовательно, переход рос- в рус- на славянской почве якобы невозможен. Хотя почти на наших глазах такой переход из -о- в -у- совершился в малороссийском наречии – к примеру, из «конь» в «кунь». Но раз учёные мужи
Древняя Русь в свете зарубежных источников, под ред. Е.А. Мельниковой. М.: Логос, 2001. С. 290–291.
