грозно свожу брови.
– Что? – пугается служанка.
– Искать связи на стороне да богатых женихов присматривать!
Хороша-то ведь, чертовка. Нужно было кого попроще выбрать.
– Ну… замуж любой девушке не помешает, – не могу понять, это она дразнит меня?! Или пытается быть правдивой?! Люстра снова укоризненно звенит. Выдыхаю резко.
– Значит, так. Если на балу всё сделаешь как надо, познакомлю тебя с тем… гм… претендентом, который тебе понравится. Представлю кузиной какой-нибудь – в общем, обеспечу шанс.
– Правда? – вскидывается девушка. И чего так откровенно радоваться-то?! Со мной плохо, что ли?
– Танцевать умеешь? – вклинивается Нелли. Да какая разница! Кто там танцевать будет?!
– Конечно, – оборачивается к ней Аши.
– Всё? – Нелли непреклонна, невзирая на мои красноречивые взгляды.
– Всё, – часто кивает служанка. – У меня много учителей было.
– Хорошо, – соглашается нянюшка.
– Пойдём, платье покажешь, – поднимаюсь. Этот халат, его тыкву, опять распахивается, заставляя девушку потупить глаза, а Нелли снова закатить. Стягиваю покрепче поясом. – Знаю я их, этих женщин! Хлебом не корми, обвешают рюшами, потом смешков в спину не оберёшься. Уж лучше нищее платье, чем откровенно безвкусное.
Неужели вслух высказал? Аши снова смущается и спешит впереди меня вниз, на второй этаж, где мастерская швей. Уже там, у входа обнаруживаю, что и Нелли не отстаёт. Желает лично поучаствовать. Да какая ей разница, выяснила ведь, что танцевать умеет! Может, ещё станет выяснять, умеет ли правильно есть?!
– Не чавкаешь? – спрашиваю. Нелли издаёт какой-то сдавленный звук, Аши испуганно качает головой:
– Нет, что вы, хозяин!
– И не храпишь? – интересуюсь уже из общего любопытства.
– А мы там спать будем? – кажется, ещё сильнее пугается.
– Храпишь, стало быть! – изобличаю.
– Не знаю, господин, никто не жаловался… вроде.
– А кто мог жаловаться?! – возмущаюсь, где-то снова звенит люстра.
– Соседки, – несмело предполагает.
– Жаловались? – уточняю у Нелли.
– Хватит глупости пороть, заходите уже! – даёт та строгую отповедь.
Пожимаю плечами. Распахиваю дверь и застываю. На столе ворох тонкой светлой ткани с лунным отливом. Во рту пересыхает.
– Господин? Что-нибудь не так? Вы же сами сказали, лучшее…
– Всё нормально, – выдавливаю. Не думал, что на платье пойдут мамины запасы. А впрочем, я вообще об этом не думал – из чего там шить станут. Леший бы всех побрал. – Ну, показывай.
Аши в окружении помощниц входит за ширму вместе с ворохом и вскоре появляется в смётанном платье. Ткань струится, выгодно подчёркивая объёмы, и это ведь ещё даже не полработы. Ни выреза, ни отделки.
– До чего хороша, украдут красавицу, – приговаривает старшая портниха, но тут же осекается под моим
