сидящий на стуле рядом с кушеткой.
– Я на тебя страшно зол, – произнесли недовольным голосом, и голос показался знакомым. – Я же тебя предупреждал, говорил, что пора валить. Вот чего ты добилась? – В глазах немного прояснялось: как и подумала, перед ней – мужчина. В возмущении отвернув лицо, сложив ногу на ногу, он сидел сейчас перед ней.
Это был Рейнард Либлик. И Рейнард Либлик «хрустнул» яблоко.
– Нужно было слушаться меня, – жуя, он посмотрел на нее. – Чего ты так смотришь? Теперь не раз еще сюда попадешь. Даже пропишешься тут. И у меня из-за тебя проблемы. Вот что мне теперь делать? – Он снова откусил яблоко, кажется, зеленое, которое мгновенно уменьшилось вдвое. – Нам будет сложно ужиться вместе, – глядя в сторону, проговорил мужчина, и мужчина покачивал головой. – Ну, спи, – встрепенулся Либлик, наклонился к ней и коснулся ее виска.
«Камера» отключилась.
Глава 5
Помощь
Малиновый свет врезался в сетчатку: темный, пустынный коридор, и он горел неоновым огнем. Анья шла, подмечала детали, при этом не спускала настороженный взгляд, поскольку ощущала неясную тревогу. И сырость. Посмотрела под ноги – шла по воде, и вода достигала щиколоток.
Еще до того, как вскинула голову, Анья поняла, что картина изменилась: Анью окутал туман, который зарождался далеко впереди, но вот настиг и ее. Анья ощутила себя в парилке: мокрой, удушающей, горячей,… а затем ударила вода: справа, слева – отовсюду, словно по всем фронтам треснули трубы. И продолжали трескаться по коридору дальше.
Вода ударила в лицо, Анья едва удержалась на ногах. Но тут ее с силой схватили за плечо и, развернув, швырнули на пол. Анья лицом нырнула в воду…
Открыла глаза. В окно улыбалось солнце, заливая комнату утренним светом.
Анья села. Чувствовала себя хорошо: ничего не болело, самочувствие в норме. В клинике Анью обследовали: взяли необходимые анализы и нарушений не обнаружили. Сказали, здоровье у нее отменное. Скорее всего, причина недомогания: кровоизлияния из носа и потери сознания, кроется в переутомлении: новое, специфическое окружение, тяжелая атмосфера, дополнительный объем работы. Желая ее скорейшего восстановления, доктор Бергман освободил Анью от субботних трудов, воспринимавшихся персоналом повинностью, и велел на выходных хорошенько отдохнуть. А заодно подумать, готова ли продолжать стажировку в клинике. Возможно, дополнительные нагрузки ей пока ни к чему?
Оглядев махровые стены в обрамлении миниатюрных семейных фотографий, а также полок для всяких безделушек, Анья запустила ноги в тапочки, в любимые ею мохнатые, и хотела встать, когда взгляд остановился на Угольке: новом друге, сидевшем на полу и смотревшем на нее.
– Ну, чего ты так смотришь? – заговорила Анья. – Со мной уже все хорошо, – и тут замолчала. Поняла, что практически процитировала того, кого цитировать совсем не следовало.
О Рейнарде Либлике Анья думать не хотела. Да и в разговоре с доктором Бергманом о странном
