Исторические и политические дискуссии, возникающие время от времени на бараке, проходят без перехода на личности и в рамках парламентского лексикона. Основная масса зеков в них не участвует, воспринимая подобные диспуты как нечто познавательное, интересное и даже развлекательное, но не имеющее прямого отношения к реальной жизни.
За решёткой беспроблемно сосуществуют украинцы, русские, цыгане, евреи, татары и прочие граждане бывшего СССР каких угодно национальностей. А также такие экзоты как пешаварский индус Али, кубинец «Куба» и целая толпа вьетнамцев во главе с их смотрящим по имени Чан Ван Тан (в просторечии Вам Дам Хунь). На зоне никогда не грызутся православные Киевского и Московского патриархатов, греко-католики, католики, и буддисты из местного общества «Белый лотос». Был у нас даже один мормон, не расстававшийся с «Книгой мормонов» и потешавший всех желающих невероятными историями из жизни Джона Смита и Бирхема Янга. Были у нас и протестанты (речь о них ещё впереди), отношение к которым было особым, но тоже не агрессивным.
2
Достаточно скоро моя жизнь вошла в спокойную, размеренную колею. Большую часть своего времени я был занят рисованием эскизов для мастеров ширпотреба и «бойщиков мастюх» (мастеров татуировок), за что и заработал прозвище-погоняло «Художник». Кроме того, я много читал и каждый день усиленно занимался физкультурой. Бытовые вопросы решались сами собой. Минимальные потребности, – питание в столовой («на хмыре») и крышу над головой, – мне обеспечивало государство, а сигареты с чаем (и прочие излишества) я зарабатывал своими художественными талантами.
С подачи отрядного завхоза Гоши я завязал отношения с козлами общезоновского масштаба – нарядчиком и диспетчером промзоны. Эти функционеры обеспечили мне свободный вход-выход на промзону («промку»), где я спокойно общался с зеками из других отрядов. Общение, не ограниченное решётками локальных участков, было нужно не столько мне, сколько самим зекам, быстро узнавшим о «грамотном мужике-юристе из пятого отряда, который ненавидит Советскую власть». Тот факт, что по образованию я экономист, да и власть у нас, вроде, давно не Советская, никого не смущал. Зеки считали, что грамотность в сочетании с ненавистью к начальству – достаточные качества для человека, готового помочь униженным и оскорблённым.
Очень скоро ко мне потянулись люди. Все они нуждались в совете-консультации, но чаще всего просили действенной помощи. Имелось ввиду написание разного рода документов: жалоб на приговоры судов; ходатайств о помиловании (от лица родственников зеков, депутатов местных рад и прочих уважаемых людей); просьб о помиловании (от лица зеков); а также заявлений в самые разные учреждения и организации.
На просьбы зеков я, – как правило, – реагировал с пониманием. Тут мне пригодились навыки составления официальных бумаг, знание структуры нашей власти, здравый смысл и Уголовно-процессуальный кодекс.
Иногда
