не знаешь, у вас на селе кто носит сапоги с такой франтоватой подковкой?
– Так, ваше благородие, у нас сапоги в такую пору мало кто носит. Все больше в лапотках ходим или босиком. Тепло уже.
– И все же взгляни, ни у кого таких сапог не замечалось?
Староста подошел к следу, некоторое время всматривался в него, потом пожал плечами:
– Нет, таких ни у кого не припомню.
– А есть кто-нибудь, чьи имя и фамилия подходили под эти буквы?
Староста наморщил лоб и наконец произнес:
– А тебе фамилия нужна или как звать по батюшке?
Дело в том, что в крестьянской среде понятие «фамилия» часто смешивалось с понятием «отчество». Суффикс «вич» (Андреевич или Николаевич) использовался только по отношению к более привилегированным слоям. У крестьянина отчество звучало иначе – Андреев или Николаев. То есть, например, современное ФИО Семен Иванович Николаев относительно крестьянина звучало как Семен Иванов Николаев. Именно это имел в виду староста.
Железманов пояснил:
– И так, и так подойдет.
Староста подумал еще и, наконец, выдал:
– Есть у нас Семен Колобов. По батюшке Петров будет.
– А где живет этот Колобов?
– Так в избе с родителями живет.
– С родителями? Ему сколько?
– Да годков пять, наверное, исполнилось.
Нет, пятилетний клюквенник – это из области фантастики. Но больше никого староста припомнить не смог. Петр Андреевич достал бумагу, карандаш и начал зарисовывать след. Естественно, что он измерил длину и ширину следа, четко повторил форму носков обуви и, конечно, тщательно зарисовал буквы на подковке. Однако надо было убедиться, что след оставлен именно незнакомцем, а не кем-то из жителей Кириловки. Поэтому следователь задал еще один вопрос:
– А у вас на селе никто обувь не шьет? К какому сапожнику обычно обращаются ваши односельцы?
– Так у нас Касимов недалече, тудой обычно ездиют, – развел руками староста.
– Сколько дворов на селе?
– Три десятка.
– Так, сейчас пойдешь со мной по дворам, я должен поговорить с жителями Кириловки. Заодно и узнаем, не справил ли кто сапожки с таким вензелем. И вообще поговорить есть о чем.
– Так давай всех на сход соберем, – предложил староста.
– Нет, на сходе много шума будет. Пойду по дворам, хотя бы с большаками поговорю, они про домашних все знают.
Большаками в деревне называли старшего в семье: отца или старшего сына. Они действительно обычно хорошо знали жизнь своих домочадцев, так как сами ее и организовали. Во всех домах Железманов ставил задачу – выяснить, не видел ли кто посторонних в Кириловке, не интересовался ли кто у сельчан насчет иконы, а также не мог ли оставить затейливый след около храма кто из сельских. Нельзя сказать,
