во всем себе и Супруге отказывал. И Супруга, что удивительно, терпела – так хотелось на машине ездить. На меня он тоже не ругался, но я вся подобралась, преданно заглядывала ему в глаза и только кивала.
В битком набитом тамбуре электрички Ромка задвинул меня в угол и загородил собой. Я с благодарностью прижалась к прохладной стенке, закрыла глаза и, кажется, задремала. Ромку толкали, но он уперся в стенку руками и держался. Потом его толкнули особенно сильно, и я встрепенулась.
Какой-то мужик, от которого неприятно пахло, дышал Ромке в лицо и с угрозой допытывался:
– Ты чего людям пройти не даешь? Самый умный, что ли?
А Ромка все отворачивался в сторону, потом вздохнул:
– Слушай, отвали, а?
Он и мне так говорит, когда сильно устанет, а я лезу со своими ласками да поцелуями. Я сразу понимаю и отваливаю. А мужик не понял. Есть такие подозрительные мужики, которые по-человечески – ну, никак не понимают.
– Это ты кому: отвали? Да я тебе сейчас так отвалю!
Тут я из-за Ромки высунулась и сказала. Тихо сказала, без истерики, но очень внятно и убедительно. Низким грудным голосом, и глядя прямо в глаза. В смысле, разорву конкретно.
В общем, показала зубки. Мужик сразу проявил запоздалое понимание, шарахнулся в сторону и стал активно пробиваться из тамбура в вагон. Все-таки отвалил. И остальные толкаться как-то перестали, угрюмо переместились в другой угол. Тут и у нас с Ромкой настроение улучшилось, несмотря на всеобщее молчаливое неодобрение. Ну и что, что устали? Главное, что мы вместе…
Один из практикантов что-то нашел за шторой. Разогнулся, повернулся к остальным и торжествующе поднял вверх руку с зажатой в кулаке узкой полоской полупрозрачной материи. Стоит – не дышит. Гордый – спасу нет.
Подумаешь – откопал лифчик! Я бы даже уточнила: женский лифчик. Им-то все равно, а я чувствую разницу. Я бы тоже нашла. Я, как только вошла, сразу ощутила еле уловимый посторонний запах духов и ухоженного тела, явно не принадлежащий этой берлоге, тонкий аромат, который не успел впитаться в мебель и стены.
– Ну, вот, кое-что существенное все-таки наша незнакомка оставила, – кивнул Ромка практикантам. – Не только помаду на стекле. Молодец, Марченко!
Щенячьей радости было, конечно, избыточно. Впрочем, и так понятно, почему хозяин квартиры на диване лежит, голый и отвратительный. Не один же он этим занимался, с бутылкой вина и двумя бокалами. Значит, и гостья его хотя бы одну пуговицу, но расстегнула. Лучше бы отпечатки пальцев нашли – тогда бы и повизгивали от восторга. А найти лифчик на полу за шторой – не велика заслуга. А если бы мужскую майку нашли, они бы так же обрадовались? И вообще, в том углу, за шторой есть кое-что поинтереснее. Я не вижу – просто чувствую. Надо только хорошенечко присмотреться.
Ромка иногда называет меня экстрасенсом.
