это лишенное жизни тело и вырвавшаяся наружу кровь. Но для Ромки – это «так», иначе нас бы сюда не вызвали. Потому что мы – убойный отдел. Вернее, отдел – это Ромка, а я при нем, как всегда.
Я обогнула стол, посмотрела на окно, подумала и подошла к серванту. Одна дверца была распахнута, из ячейки выпал ящик, из которого на ковер выплеснулся поток бумажек и всякой железно-пластмассовой мелочи. Весь этот хлам практиканты уже добросовестно и безрезультатно процедили сквозь пальцы.
Вторая дверца оставалась закрытой. Ключ торчал из скважины, но я знала, что его трогать нельзя, да и рыться в ящиках – не мое дело.
Я направилась к окну, туда, где нашли лифчик, подошла и наклонила голову. Почти уткнулась носом в штору, но так и не смогла ничего разглядеть. От моего прикосновения штора колыхнулась, и тогда я снова услышала слабый металлический звук. Я нащупала источник этого звука, осторожно захватила и потянула к себе, выпутывая из переплетения нитей.
Бездельники наперегонки бросились к окну, но Ромка гаркнул:
– Стойте! Я же вам только что объяснял. Сначала все зафиксировать. Для потомков и для протокола.
Они замерли, застыли на ходу, как каменные изваяния, украшающие стадионы.
Ромка продолжал командовать:
– Цветков, а ты чего вытянулся по стойке «смирно!»? Что у тебя в руках? Фотоаппарат? Так фотографируй! Прямо отсюда… И вот еще, два шага вправо. Да, отсюда… Джульетта, отодвинь задницу – не тебя снимаем!
Очень остроумно! Я в ваши кадры и не лезу. Я, между прочим, работаю, не то, что некоторые. Подумаешь, лифчик нашли! Подумаешь: «молодец Марченко»! А я разве не молодец?
Маленький крестик с цепочкой, спрятавшийся в бахроме золотисто-коричневой шторы, в свете лампы вспыхнул фейерверком искрящихся брызг.
Я еще покрутилась по комнате, потом вернулась к столу, вопросительно взглянула на Ромку.
– Что, больше ничего? И тайников нет? Ну, ладно, и так вполне достаточно, – довольно сказал он. – Ты у меня умница!
Вот это – другое дело. Для тебя стараюсь. Я же тебя люблю.
– И умница, и красавица. Редкое сочетание, Роман Владимирович, – глубокомысленно заметил один из практикантов и ревниво добавил: – Может быть, этот крестик мы бы и сами нашли, если бы еще раз внимательно все просмотрели.
Комплимент предназначался для Ромки, а не для меня. Но он подхватил пинцетом цепочку, задумчиво разглядывал золотой крестик и пропустил похвалу мимо ушей.
Конечно, нашли бы и без меня. Года так через два. Я презрительно фыркнула и, почти вызывающе покачивая бедрами, направилась на кухню, поближе к открытой форточке.
*** *** ***
– Что? Что ты сказал?
Роман неохотно отвел глаза от переливающейся ажурной вязи и повернулся к парню, который сидел на корточках у окна и ощупывал
