помогали тебе выдержать.
Она. Они – исследование, познание, работа, а ты – любовь.
Он. Ой-ей-ей! Значит, ты очень свободная эмансипированна женщина?
Она. А что ты знаешь о женщинах?
Он. Ну они очень разные, как сорта яблок. Одни кислые, другие пресные, третьи сладкие, кисло-сладкие, терпкие, мягкие, твердые…
Она. У тебя гастрономический подход. Ну, а смысл женского назначения? Глобальный духовный смысл?
Он. Ты спрашиваешь так, как будто сама знаешь ответ.
Она. Знаю, но мне хочется, чтобы ты высказался, мне хочется слушать тебя. Я тебя полюбила сразу, после одного вечера с тобой – это чудо! Я думала – почему? Физическое родство? Наверное. Но главное – за определенного свойства одержимость. Ты маньяк и я маньячка, оба мы маньяки… Ой, я кажется совсем опьянела!
Он (взволнованно). Я очень благодарен тебе. Представляешь, после той встречи я вновь стал рисовать. Может быть, это и есть глобальный смысл женского назначения?
Она. Быть катализатором мужского творчества, и всё?
Он. Может быть, это соавторство?
Она. Ты изворотливый, тебя не ухватить. Я еще хочу выпить! (Пьет.) Вот ты подумай, чем проявили себя в истории женщины? Их творчество болезненное, в одном и том же русле – «где, мой принц?» или подражательное. Царственные женщины правили, окружая себя бездарными фаворитами. Но зато именно женщины умели бескорыстно и без зависти ценить и восхвалять мужской талант. Активизировать и продвигать талантливых мужчин, жертвуя им себя – и всё?
Он. По-моему, этого очень даже много для смысла жизни.
Она. Это мужской эгоизм. А почему не наоборот?
Он. Глупая! Я об этом много думал. Женская жертвенность очень редка, чаще мужчины жертвовали всем ради женщин, мне кажется, что именно женский эгоизм с желанием блистать и получать удовольствие от жизни не давал развиваться многим талантам, делая их тупыми добытчиками средств для безбедного существования.
Она. Что я слышу? Ты – и против удовольствий?
Он. Против культа физиологических…
Она. Я умру со смеху! Перетрахал кучу женщин, любит вкусно поесть, сладко поспать, пахнет французским одеколоном, ценит комфорт и удобства и – против удовольствий! Или ты, будучи в постелях с женщинами, испытывал отвращение?
Он. Да ничего я не испытывал. Ну серьезно, это как сон, ты в другом измерении, ты – это совсем не ты…
Она. А бабушка твоя.
Он. А твоё физиологическое существо, твои фатальные кандалы, пусть приятные, но оковы. Отчего в народе так много и существует скабрёзности и матерщины по отношению к сексу. Народ подсознательно понимает, что телесные удовольствия – это особый вид рабства, унижающий и ограничивающий свободу духа.
Она. Оказывается я полюбила еще и философа.
Он. Нет, это ты возбудила во мне философа, иначе я бы и не пытался формулировать очевидное.
Она. Я тебе не противна?
Он. С чего это?
Она. Ты меня так любишь, а я спала с кем попало, и вот еще вчера спала. Рассказать?
Он.
