Хотя догадаться можно было, – я оглядываю уродливый зал с жёлто-фиолетовыми знамёнами, пока Руфь отхлебывает из своего стакана.
– Думаешь, ты в Аду?
– Ну я же разговариваю с тобой. Думаю, в других условиях этого диалога бы не случилось.
– Ну почему же, – она картинно закатывает глаза и накручивает прядку волос на палец, – я всё ждала, когда ты позвонишь, изголодавшись по жалкому полутораминутному сексу без обязательств.
– Я бы, пожалуй, снял спидозную шлюху, нежели ещё раз прикоснулся к тебе. Хотя погоди-ка…
– … и сейчас он скажет, что спидозная шлюха – это я. Господи, Кев, у тебя было столько времени, чтобы придумать хоть одну новую шутку!
– А у тебя – чтобы выбрать платье, в котором ты не похожа на пирожное с кремом. Жииирным кремом, – смакуя протянул я, – и мы оба в этом обосрались.
– Признаться, я жалею, что ты на самом деле не попал в Ад. Ты этого заслуживаешь, – равнодушно ответила она и залпом осушила содержимое стакана.
– И где же я по-твоему? – спрашиваю я, пытаясь прикрыть тревожное любопытство похуистической интонацией.
– Сам разбирайся, надменный кусок дерьма.
С этими словами она почти мгновенно скрывается в толпе, совершенно точно направившись к столу с пуншем. Я вскакиваю со ступенек трибуны, на которых сидел всё это время и ощущаю, что ноги деревенеют и не слушаются. Перед глазами всё плывёт, и меня охватывает чувство непреодолимой тревоги. Блять, только не снова! Я слишком хорошо знаю симптомы панической атаки, и она в мгновение рушит мою уверенность в том, что я мёртв. Я жадно хватаю ртом воздух и, опираясь на стену, стараюсь собрать мысли в кучу. Какого чёрта я здесь делаю? Как я сюда попал? Что произошло? Я пытаюсь позвать кого-то из танцующих вокруг, но грудную клетку будто сдавило, и я не могу произнести ни слова. Наконец, я вижу впереди мистера Ноксвилла – нашего учителя истории, стоящего неподалёку со стаканом сока и буравящего меня взглядом. Чёрт, сейчас он подумает, что я набухался, нужно дать ему понять, что это не так… В глазах начинает темнеть, и вдруг я чувствую, как мой желудок выворачивается наизнанку. Меня тошнит, наверное более смачно, чем когда-либо. Среди звуков собственной отрыжки я слышу, как голос Ферги на фоне затихает и сменяется… шумом улицы? Освободив желудок от съетых на завтрак вчерашних мини-пицц, я поднимаю глаза и обнаруживаю себя на тротуаре Мичиган Авеню.
– Чувак, ты как? Принимал что-нибудь? – спрашивает меня молодой парень с дредами и козлиной бородкой. Он держит на коленях синий рюкзак и бутылку минералки, которой он уже, судя по всему, сбрызнул мне лицо. Я тупо смотрю на него несколько секунд, а затем принимаюсь осматривать свои конечности. Ничего не сломано, ни одной царапины. Осмотревшись, я не замечаю ни белого универсала, ни полицейских, ни толпы зевак.
– Так что, ты нормально? Сам дойдёшь?
Я
