тусклые зеленые глаза. Ему можно было дать от тридцати до сорока лет. Ростом он чуть-чуть недотягивал до шести футов и пяти дюймов. Его загорелое лицо не выражало никаких эмоций. Он передвигался легкой поступью боксера, засунув крупные руки в карманы брюк.
Этот мужчина, известный под фамилией Маликов, был самым успешным русским агентом. Он находился в Лондоне уже неделю, получив указание гулять по Сити, осваиваться, изображать из себя туриста. Его предупредили, что, возможно, будет работа.
Маликов отдыхал, расслаблялся. Он поселился в дешевой гостинице на Кромвель-роуд. Он чувствовал, что за ним следит МИ-6, а также кто-то из своих. Маликова это не беспокоило. Таковы были правила игры, а он относился к своей работе как к игре – волнующей, приносящей удовлетворение, позволяющей реализовать садистские наклонности.
Этим вечером, гуляя по Бонд-стрит, он разжигал свою подавленную страсть к обладанию дорогими вещами. Время от времени Маликов замирал перед витриной и смотрел зелеными глазами на предметы роскоши, которыми ему не суждено было владеть. В их числе была, например, портативная игральная рулетка, и он охотно приобрел бы ее. Великолепный блокнот в кожаном переплете с авторучкой из серебра и оникса притягивал его, как вожделенная игрушка манит ребенка. Он смотрел сквозь стекло с маской равнодушия на лице, не вынимая больших сжатых кулаков из карманов.
Он неохотно зашагал дальше, борясь с желанием задержаться подольше у витрин и снова поглядеть на все эти соблазны; Маликов помнил, что некто, завидуя его репутации, готов в любой момент настрочить донос и неотступно следует за ним по пятам.
Отрывистый звук автомобильного сигнала заставил Маликова оглянуться. Он увидел медленно едущий «ягуар»; обогнав Маликова, машина поползла чуть впереди него.
За рулем сидела блондинка лет двадцати трех в норковой накидке. Она зазывно смотрела на Маликова и улыбалась. Глубокие складки возле уголков рта придавали ей порочный вид.
Маликов отвернулся. Зашагал дальше. Горячая волна прокатилась по его телу. Маликова внезапно охватило желание поехать с этой шлюхой и показать ей, в какое стонущее, задыхающееся, измученное существо способен превратить женщину русский. Справляясь с минутным порывом, Маликов ощутил, что на лбу выступили капельки пота. Он продолжил свой путь, не забывая о невидимом соглядатае, который не сегодня завтра доложит начальству о каждом его шаге, похвальном или предосудительном.
«Ягуар» прижался к тротуару. Когда Маликов поравнялся с девушкой, она негромко произнесла:
– Зачем скучать в одиночестве, милый? Мы могли бы неплохо развлечься.
Маликов не остановился. Предметы роскоши, красующиеся в витринах, вдруг потеряли свое очарование. Ему захотелось вернуться в гостиницу. Четыре стены, зашторенное окно и запертая дверь сулили ему убежище от чужих глаз, в котором он нуждался.
«Ягуар» набрал скорость. Маликов без сожаления проводил его взглядом. Добравшись
