сам порой спрашиваю себя об этом. Нет… наверно, тоже нет.
Смирнов раскрыл было рот, но ничего не произнес. Он вспомнил, что излишняя откровенность опасна.
– Кто будет ухаживать за женщиной, когда мы доставим ее в Мальмезон? – спросил Маликов. – Не мы же превратимся в сиделок?
– Я не прочь. Она очень красива, это было бы забавно, – сказал Смирнов. – Нет, Ковский поручил эту работу Мерне Доринской.
– Этой стерве? Что она делает в Париже? – настороженно спросил Маликов.
– Она часто здесь бывает. Говорят, Ковский и Доринская…
– Кто говорит? – рявкнул Маликов.
Испугать Смирнова было весьма трудно. Он пожал широкими плечами:
– Ты не знал? Это всем известно.
– Знал. Лучше об этом не говорить.
– Я бы предпочел забраться в койку с козлом, нежели с Мерной, – произнес Смирнов.
– Ковский не способен заметить разницу.
Мужчины засмеялись. Их смех стих лишь тогда, когда Смирнов заехал во двор русского посольства.
Джон Дори прибыл в американскую больницу в 16:40. Он испытывал сильное раздражение, теряя драгоценное время, но требовалось убедиться в том, что татуировка на ягодице женщины – не искусная имитация. Сначала пришлось искать китаиста Никласа Волферта. Оказалось, что Волферт отправился на один день в свое небольшое поместье в Амбуазе ловить рыбу. Пока его разыскали, доставили вертолетом в Париж, привезли на машине в американское посольство и ввели в курс дела, прошло четыре часа. Кроме Волферта, Дори захватил с собой Джо Доджа, лучшего фотографа американского посольства.
Доктор Форрестер, высокий худощавый человек с темными кругами под глазами, принял Дори в своем кабинете. Волферт и Додж остались в коридоре.
Форрестер уже был предупрежден О’Халлореном о том, что пациентка – весьма важная персона; доктор согласился помочь Дори.
– Это дело может оказаться весьма секретным, – сказал Дори, сев в кресло. – Надеюсь, вы обеспечите безопасность женщины. Есть масса причин, по которым кое-кто может попытаться убить ее. Я хотел бы, чтобы еду для нее готовил один надежный человек. За пациентом должна ухаживать медсестра, которой вы полностью доверяете.
Форрестер кивнул:
– Капитан О’Халлорен уже предупредил меня об этом. Я сделал все от меня зависящее. Что еще вы хотите?
– Я хочу сфотографировать татуировку. Я привез с собой фотографа.
Форрестер нахмурился:
– Татуировка находится на ягодице пациентки. – Он подался вперед и пристально посмотрел на Дори. – Вряд ли она позволит незнакомому человеку снимать ее ягодицу. Я не могу это разрешить.
– Она уже пришла в себя?
– Конечно. Сознание вернулось к ней три дня тому назад. Сейчас она изрядно нервничает.
– Мне необходимы эти фотографии, – с металлом в голосе произнес Дори. – Возможно, они будут отосланы самому президенту.
