ему на память не пришло.
Как только Арюша исчез за дверью, пигалица сказала:
– Ну что же, спрашивайте. Сама напросилась. Вот уж ни сном ни духом не подозревала, что этот симпатичный милиционер на вечеринке занимается Леней Орешниковым.
С легкой усмешкой она рассматривала Кузнецова в упор, нахально: Он пришел туда специально, шпионить?
Лицо у пигалицы было некрасивое, остренькое, с мелкими чертами. А прическа а ля медуза Горгона просто-таки уродовала ее.
– Ай-ай-ай! – сказал Кузнецов. – Хорошего же вы мнения о нас!
– Хорошего. Парень тот клевый был. Я потому и разоткровенничалась с ним. Да ведь работа у вас такая…
– Что, работник милиции не может оказаться в гостях у актеров? Смешно рассуждаете. Режиссер Никонов школьный друг капитана. Да и Орешниковым не он занимается, а я.
– Очень убедительно! – сказала Печатникова. – Я же вам сразу сказала: ваш друг мне понравился. «Кудрявая девочка» готова ответить на все ваши вопросы.
«Вот жлобиха!» – мысленно ругнулся старший лейтенант.
– Вы не возражаете, если я запротоколирую ваши показания?
– Значит, допрос?
– Дознание.
– Пожалуйста! Рада буду вам помочь. Ленька Орешников – мужик мировой. И певец от Господа Бога.
– Когда вы слышали его разговор с рэкетирами?
Она задумалась.
– Для вас ведь точность нужна?
– Хотелось бы.
– Мы снимали его концерт в «Юбилейном». Третьего и четвертого мая. Те мужики пришли четвертого. В последний день. Перед концертом. Леня сидел в гримерной, а я в соседней – за перегородкой – писала ведомость на зарплату. Я работаю директором на картинах. Куда-то вышла гримерша. Помню, что-то сказала – я не вслушивалась – и хлопнула дверью. Тут-то они и появились.
– Сколько их было?
– Наверное, двое. Я слышала – разговаривали двое. Леня заорал: «Что надо?! Не видите – занят!» Он мужик вспыльчивый. «А мы из тебя ремней нарежем», – сказал один. «Заткнись, Сурик! – одернул другой и спросил: – Там есть кто-нибудь?» Наверное, про комнату, где я сидела. Не знаю, что мне в голову взбрело, но я сползла к кресла под гримерный столик. Услышала только, как первый сказал: «Пусто». Он меня не заметил.
«Немудрено, – мысленно усмехнулся Кузнецов. – Такая пичуга».
– У меня так громко стучало сердце, что я не слышала начала разговора. Только фразу про десять процентов. А потом Леня опять как заорет: «Пошли вон!..» И такого матерка пустил! В это время в моей комнате телефон зазвонил – я и вылезла из-под стола. Служба. Те мужики слиняли. Я поговорила, трубку повесила, а Леня в дверях стоит. «Слышала, пигалица? – Это он меня так прозвал. – Вот подонки! Я все думал, что про рэкетиров сказки рассказывают. А они тут как тут! Явились не запылились. Десять процентов им подавай, а то ремней из меня нарежут!»
Она замолчала.
– А
